Книги
Непослушных детей не бывает
Вот вам, кстати, еще один вопрос: «Каким бы вы хотели видеть своего хирурга? Спокойным, уравновешенным, с мозгом мудрой совы? Или подобным разъяренному бабуину со скальпелем в руке?!»
• Эмоции уходят корнями в эволюционные процессы. Это часть механизма выживания. Эмоциями можно управлять, если понять, как и почему они управляют нами.
• Мы должны помочь детям понять, что такое чувства и как на них реагирует тело. Побеседуйте с ребенком о его переживаниях, проговорите названия эмоций.
• Дети могут не знать, почему ведут себя именно так, поэтому чаще всего бывает достаточно сказать, что вы их понимаете.
• СПУ помогает научить малышей регулировать эмоции. Мы должны сказать, что видим ситуацию, признать огорчение, а затем успокоить. Так мы поддержим детей, какие бы эмоции они ни испытывали.
Представьте: малыш так расстроен, что его чувства стали острой проблемой. Как вы поступите? Будете героически сражаться и поможете справиться с бурей эмоций? Или уклонитесь от борьбы, оставив ребенка один на один с его трудностями?
Глава 5. Плач как общение
Плач никогда не был символом слабости. С момента нашего рождения он был и остается признаком того, что мы живы.
Дети не плачут без причины, особенно младенцы. Часто плач — это единственный доступный способ донести до нас, что же им нужно. Младенцы не могут двигать ручками или ножками, чтобы бежать или сражаться, поэтому они используют голос. Мать-природа создала крики ребенка такими же громкими и настойчивыми, как звуки сигнализации, чтобы мы гарантированно реагировали. Громкость младенческого плача может достигать 100–120 децибел (дБ). Нормальный разговор — это 50 дБ, рок-концерт — 120 дБ, а реактивный самолет (звук рядом с ним) — 150 дБ. Так что дети кричат очень даже громко!
Если ребенок плачет, он говорит: «Мама, папа, вы мне нужны!» Ни одно млекопитающее не проигнорирует плачущего детеныша, потому что крики ребенка — это просьба о помощи: о еде, воде, комфорте, защите — обо всем, что нужно для выживания.
Во второй главе я писала, что душевные страдания малышей отзываются в их телах. Мы можем утешить ребенка, удовлетворяя его потребности, будь то смена подгузника или поцелуй поцарапанного колена. МРТ-сканирование[3] показывает, как эти действия создают важнейшие связи в детском мозгу.
Вот почему я отвожу королевскую роль обнимашкам. Если мы обнимаем наших плачущих малюток, в их мозгу высвобождаются гормоны хорошего самочувствия — опиоиды и окситоцин, так называемые «наркотики любви». В первые годы жизни их должно быть как можно больше.
«Если на протяжении многих лет вы раз за разом успокаиваете своего страдающего ребенка и серьезно относитесь к любому мучительному плачу, в его мозгу сформируются высокоэффективные системы реагирования. В дальнейшей жизни они помогут ему хорошо справляться со стрессом».
Считается, что младенцы не могут вспомнить свои самые ранние переживания. Иная точка зрения представлена в работах ведущего специалиста по памяти профессора Даниэля Шактера, а также выдающегося психиатра доктора Брюса Перри и его коллег из Академии детской травмы США. Вот что они выяснили. На уровне сознания мы, возможно, не вспомним, с чем столкнулись в первые годы жизни, но у нас есть «эмоциональные воспоминания», которые могут сохраниться на всю жизнь. Доктор Перри объясняет авторам книги «Разбитое зеркало», что, даже если ребенок не выразит в словах какое-то воспоминание, сам опыт, скорее всего, сохранился. Например, если в детстве нас напугала большая собака, это может повлиять на то, как мы отреагируем, услышав собачий лай в более позднем возрасте. Мои исследования показали, что наши бессознательные воспоминания могут сильно повлиять на то, как мы воспринимаем мир и реагируем на некоторые ситуации.
«В первый год жизни устанавливается сила и прочность нашей самоидентификации — глубочайшее чувство “кто мы”. В период от шести месяцев до трех лет особенно важны отзывчивость родителей и постоянная поддержка. От этого зависит, насколько мы будем эмоционально защищены в отношениях с другими людьми».
Мы живем под прессом дефицита времени. Все чаще приходится приспосабливать детей к НАШЕМУ расписанию. Мы скорее заставим малыша приспособиться к потребностям взрослых, чем удовлетворим его собственные. Я говорю это как работающая мама, испытавшая то же давление. Мы уже очень далеки от традиционного общества, то есть от общины с традиционным укладом жизни, а значит, и от естественных потребностей детей, которые хотят, чтобы мы были рядом, брали на руки, видели их и слышали. Когда наши дети плачут по ночам, они делают это не для того, чтобы осложнить нам жизнь. (Хотя именно так может показаться, если мы встаем в шесть утра и нам нужно ответить на сотню электронных писем.)
Конечно, «быстрого решения» нет.
Первые годы могут быть самыми трудными. Именно в это время родителям больше всего нужна поддержка. В традиционных общинах молодые матери могут получить ее от окружающих. К сожалению, в современном мире ребенка все чаще оставляют «выплакаться» — одного и на долгое время.
Я слышала, как при мне говорили: «Что ж, это нормально — оставить ребенка плакать». Или: «Малыш притворяется». Или даже: «Это нормально — уехать на неделю без них. Они ничего не помнят».
Но ученые, с которыми я беседовала, утверждают обратное.