– Уверена? – нахмурился Лисица.

– Когда ж я тебя обманывала, соколик, – обернулась Юга, а подельники разом ахнули – вместо моложавой бабы перед ними снова была старуха.

Журча полился в корыто серебристый ручеек, разгоняя по комнате душистый пар, что клубился, мыкался в земляные стены, обступал дверь, но, так и не найдя ни единой прорехи, продолжил метаться по светлице.

Вода приняла в свои теплые объятия усталое тело, одурманила и даже потеснила мысли о странных и диких обычаях болотных племен. Хотя поразмышлять было над чем. И прежде всего – как случилось, что пять редких красавиц стали женами Младшенького, да по собственной воле? Но еще сложнее оказалось переварить новость, что языки женщины отрезали себе сами – так здешние невесты доказывали искренность своей любви, являли свою преданность и самоотверженность, причем никто их к тому не неволил.

Что ж такого в этом неприветливом косматом человеке, если прекрасные девы не только решились на вечное молчание, но и согласились делить единственного супруга промеж собой? Насколько велика должна быть любовь, чтоб превратить соперниц в семью? Или, наоборот, мала? Немира бы так точно не смогла. Даже теперь воспоминания о Войтехе и блуднице из Кревина неприятно покалывали. Что уж говорить о подобном образе жизни?

Девица поморщилась, затем потянулась, больше не переча осторожным растираниям умелых рук. Тело податливо обмякало. Мысли становились легче и неуловимее, без остатка растворяясь в заполнившем комнату аромате. Вот отмоется она как следует, отдохнет, а там видно станет, что предпринять дальше.

В дверь громко постучали. И только что ублажавшие массажем гостью хозяйки выстроились у стены, опустив головы и скрыв лица под полупрозрачными лоскутами, что крепились к намиткам – красота этих женщин теперь принадлежала только их мужу, и горе той, что дозволит насладиться ею кому-то еще.

– Немира, я войду?

– Нет! – взвизгнула девица, понимая, что петли уже затягивают стон под тяжестью открывающейся двери. – Я не… одета!

– Прости, – спешно отвернулся ведьмарь, пока девица вдавливалась в ставшее вдруг таким мелким корыто, грозясь вот-вот там утопнуть.

– Я же сказала: нельзя!

– Снаружи неслышно совсем.

– Даже тебе?.. Все равно мог бы дождаться, покуда отворят, – буркнула Немира, недовольно поглядывая на недвижимых хозяек и тщетно пытаясь скрыть под водой одновременно коленки и грудь. Даже полупрозрачные ткани и склоненные головы не могли скрыть улыбок, вспыхнувших на красивых лицах.

– Вижу, тебе намного лучше.

– Чего надо? – огрызнулась девица.

– Гром… Гром говорит… – Войтех сглотнул, но обернуться не посмел, впрочем, и уходить не торопился.

– Кто?

– Гром, хозяин дома, – пояснил ведьмарь, – говорит, что топи сегодня очень неспокойны. Мутные воды волнуются, беду предвещают. Багник ревет как резаный в предвкушении пиршества. Аржавенник с болотником ему вторят. Да и сам я чую, надвигается что-то недоброе.

Немира резко села, вдруг позабыв о собственной наготе:

– Гонители?