Аля радостно выдохнула (походу быть!) и потянулась за блокнотом с ручкой. Предстояло составить план будущего мероприятия и опередить всех остальных, собравшихся идти в Постграничье через неделю.

— Это здесь был первый Прорыв? — нервным шепотом поинтересовалась Аля, сторожко оглядываясь вокруг. Никакие картины и рассказы не могли дать представление о том, что расстилалось вокруг.

Застывшие на низком небе светло-серые и свинцовые облака физически-ощутимо придавливали к земле и навевали уныние. Блестяще-черный кварцевый песок, застывшие потоки угольного стекла — словно вмиг замерзшие и умершие реки, корявые силуэты деревьев, разбросанные по равнине, которой не было конца-края. И ни одного цветного пятнышка, кроме посмевших ступить на эту землю людишек. Казалось бы, в этот раз Аля последовала примеру Сильвы и облачилась в костюм Стража из черной плотной ткани, не стесняющей движений, но даже эта чернота, пытающаяся максимально мимикрировать под цвет песка, выделялась и выглядела чужеродной на безжизненной пустыне Постграничья.

— Нет, — покачала головой более опытная Сильва, прижимая к себе клетку с элементалем. Василия девичий совет решил не брать ввиду молодости химероида и соответствующей ей непредсказуемой детскости поведения. Мало ли что взбредет изделию в голову? И вообще они же быстренько, туда и обратно, никакой опасности. — Прорыв был дальше. Или в другом месте. Тут сложно сказать точно.

Опытность Сильвы основывалась на целых двух походах в Постграничье в компании господина Рута и патруля Стражи. Тогда ничего страшного, даже интересного не произошло, именно поэтому Сильва так легко и согласилась на авантюру подруги.

Аля боязливо оглянулась вокруг, но тут же встрепенулась, сбрасывая невольный страх и желание вернуться домой. В конце концов, не зря же они разработали целый план только по проникновению во врата, который, между прочим, завершился удачно! Значит, и дальше все пойдет так, как нужно.

На самом деле план по проникновению во врата оказался до идиотизма банальным, странно, что никто раньше им не воспользовался. Возможно потому, что среди находящихся в приграничных отрядах до сей поры не находилось таких идиот… То есть самоубий… То есть креативных личностей, жаждущих самостоятельно погулять по Постграничью!

Охрана врат была чисто номинальной, призванной отпугивать неразумных зверюшек и прочую живность от еле видной, да и то в солнечные дни, мерцающей арки, вот-вот готовой раствориться в воздухе. Правда это «вот-вот», о котором в тайне мечтали все жители Империи, все никак не могло произойти уже второе столетие, так что охрана бдила. Ведь любое живое существо, проникшее в Постграничье, необратимо менялось, пополняя ряды тамошних тварей и, судя по всем выкладкам теоретиков, подкармливая своим превращением Ту Сторону.

По выкладкам тех же теоретиков, Продавшийся также оказался изменен, но не внешне, а магически, что и позволило ему долгое время втихую проводить свои эксперименты, от которых шевелились волосы на голове даже у бывалых следователей. А сотрудников Службы Охраны радоваться, что у Того-Самого не было особых амбиций и желания захватить власть, вся доставшаяся сила использовалась только для научных изысканий. Изучение дневников и жалких остатков наследия Продавшегося показало, что тот пытался полностью овладеть силой Той Стороны, развивая свои способности в преобразовании живых существ, но, к счастью, не особо преуспел. Однако некоторые образцы дали понимание природы существ Постграничья и способов совладать с ними. Безусловно, никто вслух не признавался и никогда не признается, но наследство оказалось не просто полезным, а очень полезным. Некоторые восторженные головы попробовали продолжить изучение в том же самом ключе, но оказались жестко остановлены: и Службой Охраны, и отсутствием необходимых сил.

С тех самых пор в Приграничье допускали только Стражей и одобренных ими магов, проводящих исследования с полным осознанием последствий, к которым они могут привести. Или полагающих, что понимают последствия своих действий.

Номинальность охраны врат, пост возле которых все Стражи воспринимали как отдых, и примелькавшиеся уже девушки, возникающие в самых неожиданных местах лагеря, сыграли свою роль.

Але и Сильве оставалось только дождаться пересменки, во время которой скромненько проскользнуть за широкими спинами балагурящих мужчин. По расчетам девушек у них было часов двенадцать, пока не обнаружится отсутствие и не забьют тревогу. За это время следовало непременно найти маковое поле.

— Нам нужно определить ориентиры, — авторитетно проговорила Аля, с уже большей уверенностью оглядываясь по сторонам.

Постграничье являло собой искаженное отражение Приграничья. Изломанное, исковерканное, как и все вокруг, но — отражение. Некоторые предметы оставались неизменны и запросто привязывались к реальному миру.

Сильва с превосходством хмыкнула и ткнула пальцем в искривленные деревца, растущие неподалеку от врат.

— Это яблоневая роща.

— Это? — растерянно переспросила Аля, подозревая подругу в изощренном розыгрыше, к которым прямолинейная рыжая была не склонна.

— Угу, — кивнула та и, не сдержавшись, добавила с невольной мстительностью: — Я тебя предупреждала.

Аля только молча кивнула. Сильва действительно предупреждала о странностях Постграничья, но одно дело услышать, другое — увидеть.

Старые, кряжистые яблони, дающие прекрасные медовые плоды, «отразились» в корявых карликов, искаженно повторяющих, как в кривом зеркале, силуэты благословленных деревьев. Ничего похожего — если не приглядываться.