― Тося, как ты себя ведешь? Тебя Зоя Михайловна ругала?

― Нет, не ругала...

― А что няня сказала?

― А что няня... Она тебя жалела...

Впрочем, природные способности позволяют моей дочке без особых усилий осваивать все, что нужно: она очень рано выучила алфавит, потом стала читать, а затем и писать большими печатными буквами, путая, как положено, в какую сторону поворачивать «Ю» и куда вести перекладинку в «И». А еще Тоська левша и время от времени норовит написать слово справа налево.

― Доченька, надо писать наоборот: слева направо, вот так...

― Ах да... Мама, а ты книжку читаешь тоже слева направо?

― Да, конечно.

― И всегда так?

― Есть народы, которые и пишут и читают справа налево, то есть книги читают как будто от конца к началу. Например, у арабов...

― Везет им, с самого интересного начинают!

Уже сейчас меня пугает Тосина артистичность, ее желание быть на виду. Ей было года четыре, когда мы пришли на вполне взрослый спектакль, классический балет, где в массовых сценах танцевали, к Тонькиной зависти, девочки моей подруги Тани. Дочка вполне прилично отсидела первое отделение, но в антракте я решила уходить ― поздно, да и устал ребенок. Но Тоня отказалась категорически, напомнив мне, что сейчас надо успеть забежать в буфет, съесть что-нибудь вкусненькое, а потом снова смотреть, как танцуют наши знакомые. Я пожала плечами и согласилась, а зря. К концу второго действия девочка уже еле сидела. Она вертелась, громко комментировала происходящее, пыталась походить перед сценой (мы сидели в первом ряду). Татьяна, видя мои мучения, взяла Тосю за кулисы. Минут через десять спектакль закончился, занавес закрылся и открылся вновь для поклона артистов. Раздались аплодисменты и хохот: на сцене, держа за руки исполнителей главных ролей, стояла Тося в съехавшей набок юбке. Артисты поклонились, девочка сделала то же. Солисты отбежали назад, чтобы вернуться на авансцену, при этом Тосю они норовили оставить сзади. Не получилось: девочка бойко проделала тот же маневр и даже умудрилась принять в руки один из букетов, которые протягивали артистам зрители. Снова упал и снова поднялся занавес. Тося уверенно стояла на своих маленьких ножках посреди сцены и раскланивалась на все четыре стороны. Зал взревел. Занавес поднимали еще несколько раз, я в отчаянии кричала: «Уходи!» Тоська щурилась, пытаясь понять, откуда слышит мой крик, но упорно продолжала торчать на сцене. Наконец занавес перестали поднимать, а я побежала к служебному выходу, поскольку встретить своих должна была там. Мимо проходили люди, смеясь, спрашивали: не моя ли девочка так освежила финальную сцену спектакля? Потом вышла Антонина с очень серьезной физиономией и сказала:

― Мама, ты слышала, как громко мне аплодировали?

― Доченька, а как ты думаешь, за что тебе аплодировали?

― Не знаю... Но ведь аплодировали!

Сцена ей с тех пор полюбилась. Недавно мы были на школьном празднике в лицее «Подмосковный». Учащиеся разных классов пели, танцевали и рассказывали стихи. Моя дочка приплясывала в проходе, подпевала знакомые песни, а в конце обернулась ко мне и, показывая рукой на сцену, спросила:

― Мама, а я, когда вырасту, ТАМ буду?

― Боюсь, что да...