Дзержинский ухмыльнулся:
— Такие — готовы даже на манжетах печатать, что они — коммунисты. — Он резко повернулся к Хозяину: — Но, сколько бы вы ни рядились в коммунистические перья, вам не удастся спрятать свою сущность перерожденцев! Это вы — утопили наше дело в лозунгах, не делая ничего практически. Это вы — опозорили нашу идею! Вот почему вас — нужно только расстреливать!
Хозяин упал на колени:
— Простить, если можете. Та если б не Лёня, та рази ж бы я!.. Та ни за шо! Рыбка ж, она, той — з головы починает. Остальное — с чужого примера гниёт.
Ленин заметил:
— Феликс Эдмундович, а вы знаете, он — не дурак. Не культурный только…
Хозяин обрадовано закивал, поднимаясь с колен:
— Конечно ж, той, нэ дурак! Могу ищё, ой, как партии послужить!..
Ленин, словно останавливая его, выставил вперёд ладонь:
— А вот от этого — вы уж нас увольте!
Дзержинский громко позвал:
— Товарищ Бокий, уведите его!
Хозяин в ужасе спросил:
— Шо, до стенки, да? Ни нада, ни нада, товарищ Жержинский!.. — И так заорал, что проснулся. Не знал он, что представлял собою Ленин на самом деле.
Если бы знал, приснилось бы ему другое: что Ленина Бог, знающий о нём всё, как и кремлёвские архивисты, судил бы такими словами: "А вот вам самый главный виновник всех бед и несчастий России — маленький, лысый, картавый человечишко Ульянов-Ленин, палач самых масштабных убийств в мире! Его превзошёл, правда, Сталин, продолжатель палачества, начатого Лениным. Ведь не итальянец Муссолини создатель первого фашизма в Истории Человечества, а этот самонадеянный властолюбец и садист Ульянов. Он, выезжая из Швейцарии в Россию через Германию, предал Генеральному Штабу за 50 миллионов германских марок русскую армию, воевавшую на фронтах с немцами. На эти деньги он закупил типографию, в которой стал печатать в 20-ти газетах на разных языках — русском, украинском, белорусском, польском, латышском, татарском и так далее — призывы к солдатам этих национальностей: уходить с фронтов по домам. А сам снабдил винтовками рабочих Петрограда и совершил в октябре 1917 года вооружённый государственный переворот, отняв власть у демократического Временного правительства. Захватив власть насильственным путём, Ленин тут же ввёл цензуру печати, отменил все законы России и уголовные кодексы, заменив их одним "законом" в кавычках о "Чрезвычайном положении в России". По этому "закону" "Чрезвычайная комиссия" Дзержинского получила право на аресты граждан по одному лишь подозрению в нелояльности к так называемой "советской" власти и на их расстрелы без судов и следствий. Юрист по образованию, Ленин начал править Россией террористическими методами. Расстрелял без суда и следствия в Екатеринбурге всю царскую семью — бывшего царя, его жену и 5-х детей — и царскую прислугу — врача, повара, горничных. Затем царю отрезали голову и привезли в Кремль к Ленину, чтобы он мог лично убедиться, что царя действительно уничтожили. Александра Коллонтай, увидев седую, окровавленную голову царя на столе в кабинете Свердлова, упала в обморок. А в это время уже расстреливали всех великих князей Романовых — тоже без предъявления каких-либо обвинений. Ну, а живодёры Дзержинского расстреливали каждый день в одной только Москве по 100 граждан, подозреваемых в антипатии к фашизму, устроенному Лениным. Гремели расстрелы и по всей России, ссылали семьи расстрелянных в концлагерь под Архангельском, изгоняли учёных и другую интеллигенцию за границу, выселяя их из квартир, которые тут же предоставлялись чекистам-евреям, съехавшимся в Москву и Петроград.
Видя весь этот кровавый разгул озверевшего от крови Ленина, Яков Свердлов организовал мнимое покушение на Ленина, чтобы остановить его от дальнейших злодеяний, так как 5 августа 1918 года руководство православными церквями объявило ночью во всех губернских городах анафему Антихристу Ленину, на что Ленин отреагировал секретным указом: расстреливать священников "с особой жестокостью". Садист Ленин лично придумал форму "особой жестокости": митрополитам перед расстрелом выкалывали глаза, а священникам отрезали языки. Его садистской натуре казалось мало расстрелять человека, надо ещё поиздеваться. Такое могло прийти в голову лишь уголовнику. А где была совесть, да просто человеческие чувства, у исполнителей-коммунистов, слышавших вопли и крики захлёбывавшихся кровью людей?! А на старости лет они, как будто у них память отшибло, рассказывали пионерам о гуманизме идей дедушки Ленина.
31 августа Ленина ранили в Москве люди Свердлова. Троцкий объявил на заседании правительства "красный террор врагам революции" и 12 сентября 1918 года вызвал повестками на Лубянку 500 высших офицеров русской армии, героев Русско-японской войны, якобы для проверки документов. Шла уже гражданская война. Пенсионеры полковники и генералы, награждённые орденами Георгия Победоносца, явились на проверку точно в назначенное время. Троцкий построил их в огромную колонну и привёл пешком на Красную площадь, а затем к Лобному месту, где раньше казнили с позором преступников. Там уже стоял грузовик для перевозки трупов за город в приготовленный ров, а рядом с грузовиками лежали у станковых пулемётов с заправленной лентой 2 пулемётчика. Троцкий дал команду открыть огонь по старикам, стоявшим в строю с орденами на груди. Падая и обливаясь кровью, они так и не поняли, что происходит. А это была "еврейская месть" Троцкого русским за покушение на Ленина. Если бы Троцкий представил себе реакцию мирового еврейства на расстрел в Париже, к примеру, 500 офицеров типа Дрейфуса, может, отказался бы от своей затеи. Но… за несколько рейсов, тайно увёзших гору трупов русских офицеров за город, трагедия была закончена, и никто об этом не узнал и не пикнул, так как Троцкий пригрозил расстрелом редакторам московских газет, если информация о ночном кошмаре просочится в прессу. А выздоровевший потом Ленин не только не арестовал Троцкого за учинённый им самосуд, но даже выдал зверю Троцкому мандат на дальнейшие расправы, чтобы запугать офицеров, покидающих германский фронт и организующих свою Белую армию.
В октябре Троцкий "решил" проблему голода в огромном концлагере для военнопленных белой армии под городом Свияжском, куда их свезли со всех фронтов для удобства снабжения. К моменту первой годовщины Советской власти голод охватил всю страну, которая была разорена как при монголах и стала нищей под неумелым руководством Ленина — у него не было ни экономического образования, ни опыта руководства страной (он до этого руководил лишь коллективом в 20 человек редакции газеты). 96 тысяч пленных стало нечем кормить в первую очередь. И Троцкий вновь использовал "еврейскую месть", приказав расстрелять пленных из пулемётов. Почти 100 тысяч трупов — это не пух их еврейских перин во времена черносотенных еврейских погромов! Троцкий прекрасно это понимал и потому в книге "Моя жизнь", которую писал, живя в Мексике, не обмолвился ни одним словом о своих злодеяниях, словно и не было их вовсе.
Точно так же вёл себя и фашистский ЦК ВКП(б), а затем и КПСС, воспевающий себя на всех заборах и крышах: "Слава КПСС!", "КПСС — это ум, совесть и честь нашей эпохи". Рассекречивать поступки Ленина, Троцкого и "совесть" КПСС начали лишь в 21 веке. И мы теперь знаем и о сионизме Троцкого, и о том, как добрый "дедушка" Ленин приходил с врачом убивать Свердлова на его квартире смертельным уколом. Поведали нам теперь и о том, как Ленин заочно судил своего бывшего друга Романа Малиновского, члена ЦК партии большевиков ("который один сто`ит 10-ти других членов ЦК, вместе взятых" по словам самого Ленина, сказанным им в 1912 году в Польше), вернувшегося в родной Петроград в 1918 году из германского плена. Ленин был в это время в Москве и боялся, что Малиновский расскажет на очном суде о том, что Ленин лично просил его внедриться в царскую охранку "сексотом", чтобы знать о замыслах охранки. Испугался Ленин ещё и вот чего. В 1917 году, как только он приехал в Петроград, Керенский вызвал его на допрос и заявил: "Господин Ульянов! Когда вы предложили выдвинуть Романа Малиновского кандидатом в Государственную думу от своей партии, вы знали, что он агент царской охранки? Ведь такой депутат — позор для Думы!" "Ну, что вы? Не может быть, чтобы Малиновский был провокатором!" — цинично и безнравственно отрёкся Ленин от товарища по партии, как когда-то от своей первой жены по требованию родной "мамочки". А узнав, что Малиновский жив, и факт предательства может открыться, спешно присудил его к смертной казни заочно. Приговор был приведён в исполнение в Петрограде Урицким.
"Хозяин" Днепропетровской области не ведал обо всём этом, так как власть всё ещё была в руках партии Ленина. Не знал он очень многого о безжалостности и подлостях Ленина. И теперь, очнувшись от своего страшного сна, с облегчением подумал: "А усё ж таки, той… Раз вже й во сне пойнимаю, шо живу нэ так и зи мною можна разговарюваты о моём расстрели, то нада шось минять… Ни дай Боже, прорвёться тот журналист до Кремля, хуч там и сидит сам Лёня! Не допоможет тогда и он: нэ захочить… Они ж там, у сибя на вэрху, тоже ж пойнимають, иде кончаються границы усему, шо можна позволять".