— То — есть так, — подтвердил Дзержинский. — Среди населения наберётся вместе с другими перерожденцами — процентов 30 людей, которым никакие перемены уже не нужны!

Хозяин поддакнул, чтобы развить свой успех:

— Нужно нимедлино, той. Отменить усе прывилегии для руководящих партийцев. А шоб они нэ упиралысь — организувать другу партию.

Дзержинский взорвался:

— Молчать! Ты кто такой здесь?!

Хозяин отскочил к стене:

— Виноват, Хвеликс Эдмундовыч, хотел, той, як лучче.

Ленин напомнил:

— Феликс Эдмундович, прошу всё же ответить, почему вы считаете, что Политбюро — уже не сможет выполнить своей задачи?

Дзержинский обтёр бледное лицо платком:

— Этот мерзавец — действительно сказал сейчас правду. Часть людей накопила столько ворованных денег, имущества, драгоценностей, что сможет прожить остаток лет, не работая. И ещё будет своим детям помогать.

Ленин оживился:

— Стало быть, вы хотите сказать, что они — будут вставлять нам палки в колёса?

— Так — есть, — согласился Дзержинский.

— Ну, и что же вы предлагаете?

— Массовые расстрелы мерзавцев — типа вот этих… — Дзержинский кивнул на арестованных. — Без таких мер — ничего уже не поправить. Чтобы новые задумались… Ну, и ликвидировать в партийных верхах все привилегии — это развращает людей. Но, чтобы выполнить эту работу, там теперь — 7-и цека надо засучивать рукава.

— А если… ещё одну партию? Как вы считаете?

— В принципе — да. Но сейчас — ни в коем случае! Начнётся не сотрудничество, а двоевластие. Борьба за главенствующую роль, и кончится всё расколом.

Ленин вздохнул:

— Я тоже так считаю. Сейчас этого делать нельзя: раскол — немедленно отразится на народе. Новую партию, но, разумеется, того же социал-демократического толка, можно организовать лишь потом. Когда выправится и стабилизируется положение. Да, а почему вы сказали — 7-и цека?