— Люди с неба не падают, — улыбаясь (но кто б знал, чего мне стоила эта улыбка!) сказала я. — Они летать не умеют. А других миров не бывает. Только в сказках, — как можно небрежнее продолжила я. — И потом, ты что, Лая не знаешь? — повторила недавно слышанную фразу. Когда ее произнес красавчик, она показалась мне… устоявшейся, что ли. Как поговорка или присказка.

Фраза оказалась тем, что заставило девушку поверить моим словам. Как кодовая фраза. Пароль. Ну, кто бы мог подумать?

— Тогда откуда ты? — уже спокойно и деловито спросила она. — Одежда у тебя странная и шолод ты не знаешь, как одевать.

«Шолод? Это еще что?» — мысленно взвыла я, хотя думать сейчас надо было не об этом.

«Откуда? Откуда? Что сказать? Что будет, если она не поверит?» — метались в голове панические мысли.

— А ты никому не скажешь? — понизив голос до заговорщицкого шепота, спросила я, чтобы выгадать лишние секунды на раздумья.

Глаза девчонки вспыхнули. Сколько ей все-таки лет? Четырнадцать? Пятнадцать? Шестнадцать? Очень уж наивная и доверчивая…

— Никому! — горячо воскликнула она. — Клянусь эльфийской богиней!

Я удивилась. Девчонка вроде бы человек — острых ушей и в помине нет — почему тогда клянется эльфийской богиней? И что это за богиня вообще?

В клятву особо не поверила. Это же девчонка: расскажет по большому секрету своей закадычной подружке, та — своей… Не пройдет и пары дней, как «секрет» будет известен всей деревне и окрестностям.

«Что же сказать? Что придумать?» — мысли метались в голове, как перепуганные тараканы. Когда смятение достигло апогея, я выпалила:

— Я не помню, откуда я.

— Что-о-о?

Сказать, что девчонка удивилась — значит, ничего не сказать. По ее лицу было видно, что она ожидала чего угодно, только не этого. Не смотрели они здесь бразильских сериалов.

— Совсем ничего не помню, — состряпав как можно более жалостливую гримаску, тихо сказала я. — Очнулась, а вокруг деревня сгоревшая. Ничего не помню, и голова болит.

Для наглядности я чуть отвела челку, показывая ссадину на лбу. Ссадина была убедительная: содранная до крови кожа и фиолетово-желтый синяк. Только поставила я ее не в деревне, а пока мы с Лаем пробирались через лес. От слабости я тогда часто спотыкалась и в один прекрасный момент, споткнувшись в очередной раз, подалась носом вперед и врезалась в очередное поваленное дерево. Хорошо хоть глаз уцелел.

Варналия внимательно изучила синяк. Испуганно-сочувствующего выражения, которое я ожидала увидеть, на ее лице не появилось. Девушка свела золотистые бровки и задумчиво пожевала губами, совсем как ее отец.

— Ты все-все забыла?

— Ну, не все. Как меня зовут — помню. Как умываться — помню… А вот остальное — все незнакомое.

— Хм-м-м… — протянула девчонка. Сердце мое замерло. Что скажет? Поверит? Или отца позовет? Йейнирден меня, скорее всего, не выдаст, но лишним вопросам точно не обрадуется.