Вот такие соломинки Полл время от времени подкладывал во время съемок на спину верблюда — и похоже, что еще до начала набора людей в съемочную группу «Парадокса» одна из этих соломинок в конце концов сломала верблюду спину. «Я хотел продолжать работу, — говорит он, — но мы с Бобом… давайте скажем, что у нас были „творческие расхождения“ по ряду вопросов во время съемок первого фильма, и поэтому меня не позвали во второй раз». Вместо него работу предложили Рику Картеру, другому ветерану «Удивительных историй». Земекис познакомился с ним, когда снимал в этом сериале часовой эпизод «Иди к старосте класса», в котором играл Кристофер Ллойд и звучала музыка Алана Сильвестри. Они понравились друг другу, и, когда понадобилось заполнить вакансию, освобожденную Поллом, режиссер отправил своему бывшему коллеге экземпляр сценария. «Эта история поджарила мне мозги — в хорошем смысле, — рассказывает Картер, — и мне очень понравилось это чувство. Здесь столько всего надо было продумать, и столько всего представить себе. Было очень здорово воображать, как можно перепрыгнуть в тот мир, особенно после того, как ты посмотрел первый фильм „Назад в будущее“».

Первым заданием, конечно же, была разработка вида Хилл-Вэлли в четырех временных периодах: в 1955-м, в 1985-м, 1985-м-А, альтернативной версии современности, в которой Бифф подчинил себе город, и в 2015-м. Рик Картер начал пересматривать первый фильм в поисках тех моментов, которые помогли бы ему не только воссоздать образы первой картины, но и расширить и углубить эти темы, создав оригинальный, но соответствующий предыдущему, образ для новых фильмов. «Моя работа отличалась от работы в любом другом фильме, где можно было просто поехать и снять реально существующее место, — рассказывает Картер, — в данном случае это место, безусловно, существовало у всех в голове, ведь первый фильм был так хорошо сделан и оказался таким успешным, что эта городская площадь прославилась. Я понимал, что Хилл-Вэлли был с визуальной точки зрения душой и сердцем фильма. Было очень увлекательно воссоздавать вид города в 1955 году, так как нам надо было заново придумать что-то, что, как мы знали, уже всем понравилось. Трудность, конечно, заключалась в том, чтобы не только перенести этот город в будущее, но еще и создать альтернативную версию настоящего во время Biffhorrific, как этот вариант в тот момент называл Боб. В первом „Назад в будущее“ ощущалось теплое отношение к тем периодам, которые они показывали, и я хотел поступить так же. Мы создали потрясающую альтернативную версию 1985 года, в которой „Лас-Вегас объединяется с Бангкоком и с каким-то ободранным Нью-Йорком“, этакого пришедшего в упадок города в начале семидесятых. В этих сценах преобладали секс и загрязнение окружающей среды, и деньги имели раздутую ценность. С этим можно было хорошо поиграть, и о многом сказать с помощью надписей и освещения. Это было здорово».

Джоанне Джонстон тоже очень понравилось преодолевать трудности, продолжая ту работу, которую до нее начали другие. Дебора Линн Скотт внесла не менее значимый вклад в создание первого фильма, чем художник картины Ларри Полл, и пришедшая на ее место Джоанна была настроена сохранить в целом первоначальный дизайн, но добавив собственные детали. «Мне было нелегко работать с костюмами Скотт, — рассказывает она, — мне был интересен их стиль, так как я не американка, и никогда до того момента не жила в Америке, поэтому я изучала культуру американской одежды. Здесь все отличалась от того, как мы в то время одевались в Лондоне, но мне пришлось это сделать. Когда тебе передают эстафетную палочку, уклониться от этого невозможно. К ней нужно относиться с уважением».

С более фантастическими временными пластами, 1985-й-А и 2015-й, работать было проще. «С Biffhorrific все было просто, — рассказывает Джонстон. — Там все было неправильно. Боб хотел, чтобы Лея Томпсон выглядела абсолютно безвкусно и низкопробно, поэтому мы нацепили на нее огромную фальшивую грудь с гигантским декольте. Вся ее одежда, как и одежда Биффа, совершенно омерзительна. Такие вещи делать легко, потому что надо просто все сделать намеренно неправильно. Я думаю, это противоречило всему, что происходило в остальных частях фильма, где было показано счастливое будущее Хилл-Вэлли».

Разрабатывая образ будущего, команда смогла напрячь свои творческие мышцы. Конечно, слова «не „Бегущий по лезвию“» можно использовать только как общие указания, но сценарий Боба Гейла давал драгоценные намеки на то, каким образом Бобы хотели показать на экране двадцать первый век. Везде должна была присутствовать техника, но эффективно помогающая людям, а не подавляющая их. Вместо того, чтобы попытаться предсказать, каким образом будут развиваться технологии в реальном мире, и перенести эти предсказания на экран, Гейл подошел к делу с юмором, развив некоторые шутки из первого фильма, в котором, например, Марти изобретает первый скейтборд, и включив некоторые намеки для своих, содержащие насмешки над поп-культурой восьмидесятых, например над бесконечными продолжениями фильма «Челюсти», и даже короткую аллюзию на «Кролика Роджера» самого Земекиса.

Но все же создатели фильма смогли, сами того не желая, сделать несколько точных прогнозов. Например, у жителей Хилл-Вэлли есть специальные кнопки, нажимая на которые, они могут проводить платежи, как это делает Старый Бифф, выходя из такси. Использование отпечатков пальцев пронизывает все будущее, созданное Земекисом и Гейлом, включая, в частности, возможность отпирать таким образом двери, — в наше время так подталкивают часы, отмечающие рабочее время, и разблокируют телефоны. «Серьезным преступлением в будущем будет отрезать людям пальцы, — сказал режиссер своей команде перед началом съемок, — бандиты будут отрезать пальцы, а потом с тканями с кончиков пальцев бежать в банк, к банкоматам и получать чужие деньги». Много говорилось о пророческом появлении в фильме видеоконференций, многоканального телевидения и плоских экранов. В будущем Хилл-Вэлли косметическая хирургия стала общедоступной и широко распространенной. Лицо Дока Брауна начинает выглядеть моложе после посещения «клиники омоложения», и внимательные наблюдатели смогут заметить «Bottoms Up», компанию, занимающуюся подтягиванием груди, реклама которой видна на телеэкране у Мак-Флаев и на заднем плане в некоторых сценах, происходящих в будущем. Существует моментальная переписка, правда, создатели фильма неправильно предположили, что она будет основываться на развитии факсовой технологии, хотя в реальном мире ее заменили электронная почта и смс. Как в выдуманном, так и в реальном 2015 году реклама присутствует практически везде, как, например, проецируемое над площадью приветствие Голди Уилсона III; есть и реклама, направленная на каждого конкретного человека, которая стала теперь частью нашей повседневной жизни, — впрочем, не всегда в форме большой цифровой акулы, возникающей на рекламном щите кинотеатра.

Быть может, самый хороший, хотя и недооцененный, пример одной из шуток Гейла, реализовавшийся в действительности, можно найти в черновом варианте сценария «Второго номера». Марти неожиданно для себя натыкается на концерт Хьюи Льюиса и «Ньюс», но вскоре понимает, что самой группы там нет. Вместо них на сцене выступает реалистично выглядящая голограмма, навечно сохранившая его кумиров в их лучшей физической форме. В реальном мире голографические концерты проходят по меньшей мере с 2012 года, и в них покойные музыканты — Майкл Джексон, Тупак Шакур и Лиза «Левый глаз» Лопес, — «выступают» перед тысячами зрителей.

Аниматор Джон Белл, оказавшийся бесценным приобретением для творческой группы, разработал многие дополнительные детали декораций для сцен будущего. Некоторые элементы вроде летающих в 2015 году машин существовали уже в самых ранних вариантах сценария. Задолго до того, как Гейл показал «Юниверсал» первый вариант, во время «неофициального пред-продакшена», когда «Эмблин» и ILM потихоньку пытались получить зеленый свет для сиквела, они уже разрабатывали различные детали будущего вида Хилл-Вэлли. «Я в то время еще и года не проработал в ILM, — рассказывает Белл, — только что закончил работу над „Стар трек IV“ и не был ни чем особенно занят. В тот момент художников кроме меня было всего два человека. Патти Блау, одна из продюсеров ILM, пришла к нам, так как знала, что мы не очень заняты, и рассказала мне о проекте. Тогда мы знали только, что Боб собирался перенестись на тридцать лет вперед, и там было что-то под названием „ховерборд“. Они попросили меня просто предложить какие-нибудь идеи».

В течение следующих шести недель Боб сделал десятки подробных рисунков: наполненная народом городская площадь, внутренний вид лаборатории Дока и здание суда в Хилл-Вэлли с большими стеклами под часами и монорельсом поблизости. Эти зарисовки были отправлены режиссеру, который пока что отложил их, так как начинал в декабре 1986 года снимать «Кролика Роджера». А Белл начал работу над фильмом «Уиллоу» и больше о «Назад в будущее» не вспоминал, пока ему в августе не позвонил Рик Картер. «Фильму дали зеленый свет, и мы готовимся начинать, — сказал он, — у нас теперь есть сценарий. Ты не мог бы приехать в Лос-Анджелес и разработать дизайн для некоторых машин и нескольких сцен?» Сначала предполагалось, что Белл приедет в Лос-Анджелес на три недели, но затем он остался там на много месяцев.

Белл и Джонстон вместе разрабатывали концепцию некоторых футуристических костюмов, в частности, внешнего вида внука Биффа Гриффа и его банды. Как и в первом фильме, враждебных героев Танненов в каждой эпохе сопровождала банда хулиганов. Костюмы для банды 2015 года должны были не только выделяться в толпе и смущать других людей, нужно было сделать их с учетом разработанной художниками фильма палитры. Это требовало много внимания, работа началась сразу же после того, как аниматор и костюмер были наняты. «Разрабатывать дизайн для будущего было просто. Надо было лишь использовать определенные ткани, кожу, разные кусочки материалов и аксессуары. Они в основном были монохромными с небольшим количеством ярких деталей, — говорит Джонстон. — Девочка должна была выглядеть в том же духе, но я сохранила у нее девчачий вид. Она была хорошенькой, но андро-гинной. Она выглядела оригинально — сексуально и жестко в одно и то же время.

Сильнейшая черта Боба — это то, что он не боится идти вперед. Поэтому он собирает вокруг себя единомышленников. Я с осторожностью относилась к этой работе, потому что была новичком, но при этом понимала, что могу придумывать самые безумные вещи, и ему это понравится, а ведь многие режиссеры в такой ситуации просто связали бы тебя по рукам и ногам».

Видение Земекисом образа будущего и необходимость сделать как можно более функциональную технику повлияли и на одежду. Он хотел, чтобы она была оригинальной, но в то же время практичной. Одна из его идей заключалась в том, что в будущем в магазинах одежды больше не будет одних и тех же товаров разных размеров. Все вещи делались бы одного размера, а затем просто подгонялись под конкретного человека. Если человек вырастал из определенного размера, то ему уже не приходилось выбрасывать старые вещи. В результате появились сжимающаяся куртка Марти и самозавязывающиеся кроссовки Nike Mag. Джонстон сделала куртку из резины в соответствии с еще одним предложением Земекиса: «Сделай ее такой, чтобы с ней не надо было ходить ни в химчистку, ни в прачечную. Ее можно будет просто полить из шланга».

При поступлении Джонстон на работу Фрэнк Маршалл сказал, что одной из ее рабочих обязанностей будет сотрудничество с Nike по вопросам продакт-плейсмент. Когда Майкла Дж. Фокса взяли в первую картину, исполнительный продюсер связался с Памелой МакКоннел из обувной компании. Дебора Линн Скотт приготовила его гардероб и привела его в таком виде к Земекису, продюсерам и троице из «Эмблин», но забыла сделать для Марти специальные кроссовки. На ногах у актера были белые невысокие кроссовки Nike Bruins с красным логотипом, вполне сочетавшимся с костюмом, и Земекис сказал актеру, чтобы он снимался в них. Они отлично подходили. На следующий день Скотт в ярости позвонила Маршаллу. Этим утром она попыталась пойти в магазин и купить десять пар для использования в фильме, но нигде их не обнаружила. Кроссовки, в которых ходил Фокс, были сняты с производства. Маршалл позвонил своим знакомым, работавшим в Nike, а те отправили его к МакКоннелл. Он объяснил ей ситуацию, и она с радостью согласилась помочь. Nike не взял с «Юниверсал» за эти кроссовки ни копейки — может быть, потому, что продакт-плейсмент еще не был в середине восьмидесятых годов так распространен, как это будет позже. Они прислали десять пар, и так начались прекрасные отношения между продюсерами и компанией, которые сохранились и до сегодняшнего дня.

Сначала Джоанне Джонстон совершенно не нравилось это прекрасное сотрудничество. Она чувствовала, что ей не нужно в это вмешиваться, но ей совсем не улыбалась обязанность работать с этим брендом. Ей была неприятна скрытая реклама, и она не могла понять любви американцев к кроссовкам. В первые недели своего пребывания в США Джонстон была поражена распространенностью здесь культуры кроссовок. Земекис каждый день приходил на площадку в кроссовках, и, к ее удивлению, даже мистер Стивен Спилберг появлялся на съемках в обычных кроссовках. Она привыкла работать с английскими режиссерами, которые приходили на площадку в пиджаках и кожаных туфлях, а не со взрослыми людьми, являвшимися на работу в одежде подростков из местного торгового центра. Она считала это проявлением худших черт не только американской, но еще и калифорнийской жизни. Изменила она свое мнение после того, как Земекис потряс ее еще одной задумкой. Он сказал ей, что кроссовки в будущем не выйдут из моды, но зато станут более женственными, чтобы их легче было рекламировать для женщин, и даже предвидел появление в будущем моды на кроссовки на высоких каблуках. Тут ее посетило вдохновение — она поняла, что ей не надо ограничивать себя существующими моделями. Может быть, компания, производящая кроссовки, предложит им какие-то творческие разработки? Она встретилась с представителями Nike, и они вместе придумали самозавязывающиеся кроссовки и другие футуристические варианты обуви.

Когда дизайн некоторых костюмов был уже готов, Джон Белл продолжил разработку некоторых второстепенных элементов вида Хилл-Вэлли в будущем. Он сделал так, чтобы город отличался от своего сегодняшнего вида, но при этом не уходил бы слишком далеко от знакомых форм. Белл ввел для себя правило: «15:85» — соотношение неузнаваемых и узнаваемых элементов в дизайне. Например, он разработал концепцию почтового ящика «Federal Express». Он был вроде бы очень похож на обычный ящик почты США, который можно увидеть на каждом углу в Америке, но к нему был приделан красный цифровой монитор, куда любой человек мог ввести свой адрес и другую нужную для пересылки информацию. Глядя на рисунок, каждый мог понять, что это за предмет и зачем он нужен, но в то же время некоторые части придавали ему непривычный вид.

Стив Гоули, старший разработчик моделей в ILM, предусмотрел для «Назад в будущее» создание миниатюрного ДеЛориана, который можно было бы использовать для визуальных эффектов в конце фильма, когда Марти, Док и Дженнифер взлетают в небо. Модель снимали на фоне синего неба, ее приводил в движение компьютер, передававший информацию серводвигателю — маленькому устройству, отвечающему за точность разгона, наклон и скорость передвижения того объекта, к которому он присоединен. Так как в сиквеле летающей машине времени уделялось больше внимания, то команда ILM создала новую, намного более замысловатую модель в масштабе 1:5. У нее были поворотники, открывалась дверь, работали все электрические сигналы, включая мигавший потоковый накопитель. В целом в ней насчитывалось более двадцати работающих компонентов, которые должны были позволить Земекису легко переходить от съемок настоящей машины к модели. Для создания полноценной иллюзии были сделаны еще и две пятнадцатидюймовые куклы с сервоприводом, выглядевшие как Марти и Док, при этом была использована та же технология, которая дала возможность Эллиотту и Инопланетянину проехать на велосипеде на фоне луны.

Готовивший машины к съемкам Джин Уинфилд создал из стеклопластика модель ДеЛориана в полную величину; ее использовал на съемках отвечавший за спецэффекты Майкл Л антиери, сменивший после первого фильма Кевина Пайка. Фальшивую машину можно было опустить в кадре с помощью крана и таким образом создать иллюзию мягкой посадки. Что касается остальных машин будущего, то некоторые из них были моделями, а другие, например, разработанные Тимом Флаттери полицейские мотоциклы, были переделаны из работавших механизмов. По соображениям экономии бюджета мотоциклы сконструировали из двух Kawasaki 250 Ninjas. Расстояния между осями колес у этих мотоциклов не совпадали с чертежами Флаттери, поэтому при создании декораций пришлось пойти на компромиссы. Когда они стояли на съемочной площадке, у них можно было увидеть выглядывавшие снизу дополнительные колеса, которые было невозможно полностью скрыть.

Когда сценарий был доделан, а актерский состав и съемочная группа полностью укомплектованы, стала ясна необходимость решить проблему с Джорджем МакФлаем. Боб Гейл не получил никаких подтверждений того, что Криспин Гловер готов изменить свое решение и согласиться участвовать в фильме на предложенных ему условиях, поэтому продюсеры начали думать о том, кем его можно заменить. Замена Клаудии Уэллс на Элизабет Шу тоже была нежелательной, но относительно безболезненной. Конечно, актрисы не были похожи друг на друга, но это мало кого волновало. Дженнифер в первом фильме редко появлялась на экране, и, хотя в сиквелах ей было выделено больше экранного времени, большую часть его она лежала без сознания и вообще мало участвовала в развитии сюжета. А вот в той ситуации, когда часть сюжета «Парадокса» основывалась на возвращении в первый фильм, возникала первейшая необходимость найти актера, очень сильно напоминающего Гловера. Чем ближе было начало съемок, тем больше эта мысль занимала умы продюсеров — на этот раз речь шла о том, как разрешить проблему с Джорджем МакФлаем.