В своей беседе с Джайлсом, экспертом по генетике и питанию, я спросила, как люди относятся к тестированию на генетическую предрасположенность к ожирению. Что будет, если каждый из нас сделает такой тест, чтобы узнать степень своей склонности к лишнему весу и свои опасные триггеры? Ведь эта процедура вполне доступна и обойдется совсем недорого. Если бы мы знали, что биология подталкивает нас, например, к патологическому ожирению, то стала бы мозжечковая миндалина генерировать страх перед нездоровой пищей, заставляя нас остерегаться вредных продуктов?

На этот вопрос пыталась ответить команда профессора Терезы Марто из Кембриджского университета. Они пришли к выводу, что в краткосрочной перспективе осведомленность о своей генетической предрасположенности к избыточной массе может помочь контролировать тягу к вредной пище и делать более выбор в пользу здоровых продуктов. Но, к сожалению, ученые не нашли никакой связи между этим пониманием и долгосрочным изменением поведения. Наоборот, как показывают некоторые исследования, сразу после генетического теста люди пытаются предпринимать усилия, чтобы обмануть или смягчить свою биологическую судьбу, однако быстро возвращаются к прежнему образу поведения. Как будто знание о своих генетических изъянах деморализует человека, лишая его сил и желания идти против своей природы. «Я тут ни при чем – это все мои гены!» – идеальное оправдание собственной апатии.

Но не стоит отчаиваться, если вы узнали себя в этой фразе. Мощные биологические механизмы вступают в игру каждый раз, когда мы приходим в кафе или идем вдоль продуктовых рядов в супермаркете. Одного знания никогда не достаточно, чтобы что-то изменить, и все же без него нельзя разработать свои собственные поведенческие установки. В конце концов, многим людям удается приучить себя к самым разным продуктам после корректировки рациона и снижения веса. Понимание личных реакций на мотивацию и поощрение позволяет менять внешнюю среду так, чтобы она обеспечивала более здоровый «выбор».

Конечно, мы можем обмануть нашу систему вознаграждения с помощью альтернативных наград: объединение с единомышленниками, чтобы подбадривать друг друга и вести отчеты, или, что еще лучше, не хранить дома продукты-триггеры. И все же значительные перемены на уровне всего общества произойдут только при изменении общественной среды. Мы еще вернемся к этому, когда будем говорить о перспективах применения нейробиологических открытий для редактирования моделей пищевого поведения и выбора продуктов питания всего населения. При этом может показаться, что это тот случай, когда государство вмешивается в частную жизнь, но, научившись ценить некоторые ограничения собственной свободы ради чего-то большего, мы увидим все плюсы такой политики.

Я всегда спрашиваю ученых, с которыми общаюсь, как они применяют теоретические результаты своих исследований в своей жизни. Я поинтересовалась и у Джайлса, который убежден, что человек обречен выбирать пончики, как он сам борется с ожирением.

Он признался, что, несмотря на вывод о бесполезности знания результатов генетической экспертизы, все же исследовал свою ДНК и узнал, что входит в 25 % человеческой популяции с вариацией FTO-гена, повышающей риск набора лишнего веса. Он тщательно выбирает продукты, богатые питательными веществами, особенно незаменимыми аминокислотами, чтобы заставить свой гипоталамус вовремя подавать сигнал о сытости. А также он всегда предпочитает лифту лестницу. И самое важное – он понимает, что его китайские корни и пищевое поведение в семье является причиной его тяги к соленому и жирному, и он ничего не может с этим поделать. А жена Джайлса, напротив, питает слабость к шоколаду. Поэтому они договорились, что в их доме никогда не будет даже запаха бекона, салями, чипсов и шоколада. Они поддерживают стремление друг друга к здоровому весу, и рассчитывают, что так они смогут приучить своих детей правильно питаться. Джайлс и его супруга сознательно стараются переписать свою судьбу. Чтобы держать себя в форме, они намеренно задействуют области мозга, отвечающие за социальные взаимодействия, желание играть и соревноваться. И это им помогает.

Итак, какой вывод мы можем сделать с учетом того, что даже в самых простых вопросах человек далеко не так свободен, как принято считать?

Когда я общалась со специалистами по питанию, мне не раз напоминали, что в человеческом мозге ничего нельзя считать простым. Даже такие элементарные действия, как прием пищи, являются запутанной паутиной унаследованных и усвоенных в раннем детстве предпочтений, эпигенетических циклов обратной связи и древнего примитивного инстинкта, заставляющего нас искать и потреблять высококалорийные продукты. Но главный парадокс состоит в том, что даже при столь универсальном поведении, как выбор пищи, в дело вступает комплекс сложных факторов, из-за которого каждый из нас имеет индивидуальные пищевые привычки. Именно поэтому не существует никакой уникальной стратегии изменения поведения, которая помогла бы всем нам сбросить вес или научиться правильно питаться. Рацион каждого человека определяется личными предпочтениями, и изменения возможны, только если вы найдете подходящую именно вам тактику. В конце концов, даже Джайлс, который знает больше каждого из нас о том, как генетика определяет наш вес на протяжении всей жизни, успешно изменил свой образ питания, зная, что вера в перемены не менее важна, чем любая индивидуальная стратегия.

Нейробиология судьбы – чрезвычайно любопытная и парадоксальная область знаний, и это неудивительно, ведь за ней стоит непостижимый и невероятно сложный орган.

4. Мозг заботящийся

Как вы можете догадываться, когда речь заходит о сексе, человек запрограммирован вести себя определенным образом. Как вид мы размножаемся половым путем, и, хоть не каждый секс заканчивается рождением детей и не все наше сексуальное поведение напрямую связано с размножением, эта биологическая основа определяет образ наших действий.

В нашей культуре секс традиционно рассматривается как неуправляемая сила. Даже перестав считать его грехом, мы по-прежнему смотрим на него как на продукт подсознательных желаний и подавленных эмоций. Порой мы считаем, что не можем полностью контролировать собственную сексуальную активность. Отчасти это и делает этот процесс таким привлекательным. Он дает возможность, пусть ненадолго и не полностью, но забыть обо всем сознательном, аналитическом и повседневном. Но что, если дело не только в сексе, за которым стоят сильные инстинкты и гормоны, но и в романтической любви, партнерских отношениях, воспитании детей, дружбе и расширении социальных связей?

Новые технологии позволяют нам заглянуть в мозг, и чем дольше мы наблюдаем за его работой, тем больше понимаем, как глубинные структуры этого органа контролируют все формы отношений между людьми. Судя по всему, любовь является побочным продуктом нервных цепей, из-за которых мы ставим во главу угла размножение и выживание нашего вида. Она фундаментально связана с системой вознаграждения. О ней мы много говорили в предыдущей главе и еще не раз вспомним, поскольку она играет важнейшую роль в формировании всех видов поведения. Эта глава покажет, как прав был певец Роберт Палмер, когда пел, что все люди «зависят от любви»[22]. Наш мозг жаждет романтики, привязанности и социальных связей, которые создают почву для формирования отношений.

Все вы наверняка слышали об инстинкте размножения. О нем говорят еще на уроках биологии в школе, но эту тему также очень любят эксплуатировать журналисты. Если люди готовы читать о сексе, они будут читать и о нейробиологии секса. Именно поэтому любое нейробиологическое или нейропсихологическое исследование сексуального поведения или половых различий оборачиваются нейрохайпом или псевдонаукой. Если отбросить самые нелепые заявления, нет оснований сомневаться в том, что сексуальное поведение определяется стимулами и побуждениями, причем не всегда осознанными. Например, ряд испытаний показал, что гетеросексуальные мужчины начинают считать голос и танцевальные движения женщин более привлекательными, когда у тех проходит фертильный период. На этом можно даже заработать. В ходе одного исследования изучалась зависимость размера чаевых от фаз менструального цикла. Ученые проанализировали 5300 приватных танцев во время разных стадий женского цикла. Они выяснили, что в фертильные дни танцовщицы получили почти вдвое больше чаевых, чем во время менструации, когда возможность забеременеть минимальна. Клиенты, конечно, не знали о фазе цикла и полагали, что объективно оценивают привлекательность женщины.

Когда же дело доходит до секса, даже такой личный и интимный (и в то же время простой) выбор, как заниматься или не заниматься им, определяется мозгом, который стремится реализовать максимум возможностей, чтобы передать гены.

Результаты подобных исследований выходят за рамки секса и показывают, что близость, доверие, привязанность и любовь тоже формируются глубинными структурами мозга. Мы склонны искать эти чувства, и такая потребность, выражается ли она в романтических отношениях, родительской преданности или привязанности к близким друзьям или даже социальной группе, вызвана теми же механизмами, что заставляют нас размножаться и получать удовольствие. Романтическая любовь – это в некотором смысле осознанное восприятие мозгом этих механизмов, а социальные и эмоциональные связи дают большинству людей чувство глубокого удовлетворения на нейробиологическом уровне. Позитивное взаимодействие с обществом приводит к выбросу дофамина (это также очень индивидуально для каждого человека).

Как секс заставляет нас любить

Поскольку в основе такого типа поведения лежит секс, логично начать именно с него. А точнее, с удовольствия. Одна из функций оргазма как у мужчин, так и у женщин – побуждение к сексуальной активности. Благодаря исследованиям на эту тему, которые проводятся с 70-х годов, мы знаем, что и мужской, и женский оргазм оказывают одинаковое электрическое воздействие на мозг. Современные технологии нейровизуализации позволили ученым анализировать мозг добровольцев, когда они достигали кульминации во время сканирования мозга. Оказалось, что оргазм сопровождается возбуждением нейронных контуров удовольствия. Из-за стремительного высвобождения большого количества дофамина активируется прилежащее ядро мозга, и человек испытывает наслаждение. Выходит, мы вновь имеем дело с системой вознаграждения, а оргазм является продуктом не половых органов, а головного мозга. Даже не сам секс, а его предвкушение может спровоцировать выброс дофамина в систему вознаграждения, подталкивая человека к проявлению сексуальной активности.

Пока все понятно. Половой акт остается самым простым и наиболее распространенным способом размножения, и в теории, хотя и не всегда на практике, он доставляет большое удовольствие. Мы занимаемся сексом, потому что стремимся передать гены и жаждем приятных ощущений. Однако в действительности все не так просто, и на сексуальное поведение влияют десятки факторов, например самоидентификация, сексуальная ориентация и опыт, а также возраст, положение в обществе, состояние здоровья и многое другое.