Рядом с ним сидела Лу и увлеченно разглядывала укрепленное на скафандре снаряжение.
— Не бойся, я ничего не возьму, — сказала она. — Никогда раньше не видела резиновую одежду жестоких так близко… — Лу осторожно провела пальцем по скафандру. — Скажи, Дик, это правда, что ты под ней такой же, как я?
— Что ты имеешь в виду? — озадаченно переспросил он. — Биохимический состав человеческого тела…
— Мне с детства говорили, что я похожа на жестоких больше, чем на обычных людей, — задумчиво произнесла девушка. — За это меня не любили тогда, и еще сильнее ненавидят теперь. Отец говорил, что мне надо было родиться в прозрачном пузыре, а не в человеческой хижине. Я знаю, что у меня другие глаза, и я не выношу яркий свет, и жестокие никогда бы не приняли меня. Скажи мне честно, Дик, я могла бы жить среди вас? — Она внимательно посмотрела на него немигающим взглядом желтых глаз.
— Ну… — замялся Дик, лихорадочно соображая, как лучше ответить, чтобы не оскорбить и не обидеть девушку, — понимаешь… Тут не все так просто. Жители Центров, то есть прозрачных пузырей, они… очень подозрительны и недоверчивы. Потребовалось бы очень много времени, чтобы завоевать их доверие…
— Ты отвечаешь так, как рассказывал отец, — разочарованно вздохнула Лу, — он предупреждал, что жестокие двуличны и никогда не говорят правды. Они легко могут обмануть и предать, и даже погубить ради наживы, и даже сделать это с себе подобными! — Она с грустью покачала головой. — Наверное, плохо, что я родилась не похожей на человека…
— Не все люди такие! — запротестовал Дик. — То есть, не все из нас такие, как ты говоришь. Вот увидишь, среди нас нет ни одного такого! И ты, кстати, очень удачно родилась, ты очень красивая девушка.
— Ты говоришь так, потому что действительно так думаешь или потому что боишься, что я не стану больше вам помогать? — грустно улыбнулась Лу. — Не бойся. Я помогу вам, если твои друзья не будут больше хотеть меня убить.
— И вовсе нет, — обиделся Дик, — я и правда нахожу тебя очень привлекательной. Глаза у тебя немного… эээ… непривычно выглядят, а в остальном все так и есть. И мои друзья такого же мнения. Никто не хочет тебя убить! — Он поднялся и сел рядом с Лу. — И ты не обязана рисковать жизнью, помогая нам. Ты и так много сделала для нас!
— В джунглях в одиночку не выжить, — она печально вздохнула, — а у меня больше никого не осталось. И идти, как оказалось, мне некуда. Если от меня отвернулась наша община, то в любой другой меня захотят убить только за то, что я слишком похожа на вас.
— Неужели они будут столь жестоки с тобой из-за одного лишь внешнего сходства? — удивился Дик.
— Может, да, может, нет, — пожала плечиками Лу, — проверять мне не хочется. Тем более сейчас, когда прилетели жестокие на железных стрекозах и убили много людей. Все слишком рассержены на них и могут выместить злобу на мне.
— Что же ты планируешь делать дальше? — Дик подумал, что девушке сейчас не позавидуешь. Даже инвазивным в Альянсе живется лучше, хотя их боятся и ненавидят так же.
— Я останусь с вами и буду вам помогать, — просто ответила Лу, — ты же меня спас. Значит, сможешь защищать и дальше. Не бойся, я не буду обузой, я хорошо знаю эти горы и много таких убежищ.
— Но… — опешил Дик, никак не ожидая такого поворота, — ты не можешь…
— Ты не хочешь взять меня с собой? — На лице девушки отразился почти детский страх.
— Нет-нет! Ты неправильно меня поняла! — поспешно вскинул руки Дик. Он ведь и сам уже инвазивный, хотя благодаря Мэрфи об этом никто не знает, но как бы он себя чувствовал, на всю жизнь оказавшись в «наморднике»? А ведь ее положение гораздо хуже… — Я хотел сказать, что ты не можешь быть уверена, что тебя спас именно я. Ты же тогда была с повязкой на глазах!
— Ну это очень просто! — Лу сразу же успокоилась. — Я очень хорошо слышу. Лучше, чем обычные люди. Половину жизни я провела вслепую, вот и научилась различать самые слабые звуки. Я твой голос запомнила и сразу узнала, когда услышала в лесу. Вы очень громко разговариваете друг с другом. Из прозрачной шапки ваши голоса так смешно звучат! — Она мелодично хихикнула.
— Это точно! — вместе с ней засмеялся Дик. — Как будто тебя заперли в бочке!
Они расхохотались.