— Знаете, кто звонил? — хитро поглядел он на свое семейство. Кстати, уже изменившееся: вместо Людмилы Савельевны чай разливала Нинель Ипполитовна, — немного художница, немного поэтесса, а вообще — страстная поклонница Петра Арсентьевича. Она столь самозабвенно поклонялась ему в течение последних двух лет, что вытеснила из уютного и престижного кресла супруги самого Бахарева Людмилу Савельевну.

— Знаете, кто мне сейчас звонил? — повторил Петр Арсентьевич и, выслушав почтительное молчание, ответил: — Максим Береговский!

Позднее в советской энциклопедии будет написано: «Максим Васильевич Береговский — крупнейший советский кинорежиссер».

— Ему тоже наш спектакль понравился?! — не скрывая радости, воскликнул Гаррик.

— Понравился! Более того, тут просто мистическое совпадение, он, оказывается, приступил к съемкам «Укрощения строптивой».

— Великие умы встречаются! — преподнесла Нинель Ипполитовна азбучную истину так, словно изрекала ее первая.

Петр Арсентьевич, шутливо, но согласно кивнул.

— Так вот, посмотрев наш спектакль, он понял, что его Петруччо и Катарина — жалкие и ненастоящие. Он остановил съемку и приглашает вас, дети мои, сыграть эти роли в кино!

— А это не повредит спектаклю? — благоразумно поинтересовался Гаррик.

— Отчасти да, но если к делу подойти с умом, то пока будут длиться съемки, мы уже отыграем два сезона. А после выхода фильма на экраны зрители вновь захотят вас увидеть живьем на сцене!

Петр Арсентьевич рассчитал неплохо, но…

Жаклин была утверждена на роль Катарины с ходу. А вот с Гарриком вышла заминка. На сцене он был хорош, живая энергия скрадывала недостатки в игре. А в кино… Крупный план тотчас высветил полное отсутствие ироничной насмешки во взгляде Петруччо, чересчур тяжеловесное поддразнивание Катарины, отнюдь не виртуозное владение шпагой. Вместо быстрой смены настроений — застывшее выражение лица и позы, рассчитанные на театральный эффект. Максиму Васильевичу пришлось призадуматься. Он позвонил Бахареву-старшему и сказал: «Прости, но на роль Петруччо я возьму другого актера».

Петр Арсеньевич мягко, но весьма убедительно посоветовал невестке отказаться от съемок.

— Это будет уже не то!.. Да и вообще, ты должна сама понимать…

Но Жаклин вопреки всему сыграла роль Катарины в этом фильме, а он, в свою очередь, сыграл роль в ее судьбе.

Вместо Гаррика Береговский пригласил одного из самых популярных актеров того периода — Николая Лютаева. Помимо того, что Лютаев был действительно талантливым актером, он был еще и редкостно красивым мужчиной: высокий, с серо-голубыми глазами, опушенными густыми черными ресницами.

Береговский радостно потирал руки. «Вот это Петруччо, вот это Катарина!.. И Голливуду таких на найти».

Фильм побил все рекорды и получил главный приз на Всесоюзном кинофестивале. Цветы, аплодисменты, фотовспышки сопровождали повсюду Жаклин и Николая. Ему было тридцать три, ей — двадцать семь. И в жизни они оставались такими же яркими и фееричными, как их экранные персонажи. Жаклин больше не представляла себе жизни без кино… и без Николая.

Дом Бахаревых превратился из солидного, спокойного «В какой-то пресс-центр, — недовольно бурчал Петр Арсентьевич. — Постоянно какие-то журналисты, фотографы, а когда их нет, то нету и Жаклин. Слава покоя не дает!» — сердился он.

Гаррик тоже настаивал, чтобы, наконец, в доме воцарилась привычная атмосфера.