Потирая руки и многозначительно перемигиваясь, недруги прибыли на премьеру, которая, по их мнению, должна была окончиться полным провалом, а попали на триумфальное возвращение Петра Бахарева в большое искусство. Восторгу зрителей не было предела. После премьеры билеты в три дня были раскуплены на месяц вперед.
Вот на одном из этих спектаклей Сам и обратил внимание на Шамаханскую царицу.
— Ну, Петр Арсентьевич! — сказал он заглянувшему к нему в ложу режиссеру. — Угодил! Порадовал! И как это ты ловко все обыграл! Вроде бы сказка, пустячок, а у тебя просто глаз не оторвешь! Да и Шамаханская царица! — сладко воздел он заплывшие жирком глазки. — Как она бедрами-то!.. Чернобровая, черноглазая, волосы пышные какие!.. Молодец! Такую артистку открыл! Ты меня с ней познакомь! Представь мне, так сказать, в ее лице молодое поколение театра.
Петр Арсентьевич тут же исполнил желание Самого. Он приказал задержать антракт и поспешил в гримерную к Жаклин.
— Пойдем со мной! — быстро проговорил он. — Сам хочет с тобой познакомиться!
Жаклин бросила взгляд в зеркало и пошла за Петром Арсентьевичем.
Приподняв штору, скрывающую дверь ложи, он пропустил ее вперед. В синих шароварах, усыпанных звездами, в расшитом золотом лифе, полупрозрачной накидке, ниспадающей с диадемы в форме полумесяца, она предстала перед Самим. Сам не поскупился на комплименты, зорко рассматривая девушку.
— Вот наша молодая артистка, Жаклин Рахманина! — представил ее Петр Арсентьевич.
— Хороша! Ни дать, ни взять — царица!..
Жаклин ушла, срочно дали задержанные на пятнадцать минут три звонка, и Шамаханская царица появилась во дворце царя Додона…
Сам по обыкновению не уехал сразу после спектакля, а вызвал Бахарева.
— Послушай, Петр Арсентьевич! Я сейчас ужинать еду, так ты это… поехали со мной… и Шамаханскую царицу захвати!..
Петр Арсентьевич тотчас понял, что это означает, и попытался прояснить обстановку.
— Большое спасибо за приглашение!.. — любезно произнес он, сделал паузу и добавил: — А ведь наша Шамаханская царица — моя невестка!
— Да ну! — воскликнул Сам. — Это, что ж, супруга сына, значит?
— Совершенно верно! Уже почти три года!..
— Ну и отлично! — ничуть не смутившись, сказал Сам. — Так даже лучше для тебя.
Петр Арсентьевич вышел и поспешил сообщить Жаклин распоряжение Самого.
— А как же я? — встрепенулся Гаррик. — И почему это кто-то приглашает мою жену?
— Ну а что я могу сделать? — развел руками Бахарев-старший. — Я намекал, но ему все нипочем! Да не волнуйся ты так! — сказал он, видя страдание на лице сына. — Они же не вдвоем едут ужинать, а со мной!