— Как ты думаешь, он сможет измениться? Сможет ли когда-нибудь увидеть во мне что-то большее, чем человека, убившего Джесси? — спрашиваю я. Потому что, если он не сможет, то все это напрасно. Мы с самого начала окажемся в тупике.

— Да, я так думаю. Если бы это было не так, я не думаю, что он смог бы рассказать все, что произнес вчера за ужином. Ты говорила, что он плакал. Я, наверное, могу пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз видела, как твой отец плакал. Он очень хорошо умеет скрывать свои эмоции.

— Что ж, думаю, с этого момента мне остается только судить о его поступках.

Стук в дверь прерывает наш разговор, и мама удивленно приподнимает бровь.

— Интересно, кто бы это мог быть?

— Эрл? — ухмыляюсь я. Не видела его с тех пор, как мы встретились на подъездной дорожке прошлой ночью. Интересно, что он думает обо всем этом?

— Нет. Он никогда не приходит без предварительного звонка. И, раз уж ты здесь, я не хотела тебя расстраивать.

— Мама, это твой дом и твоя жизнь. Я была просто потрясена, когда увидела его. Ты меня даже не предупредила ни о чем подобном.

— Прости. Я не была готова говорить об этом, если честно. В конце концов я бы тебе все рассказала. — Она поднимается со стула и направляется к двери.

Да, в конце концов, я никогда никому не делала одолжений. Я слышу, как открывается дверь, затем приглушенные голоса, но никого не узнаю. Мгновение спустя мама возвращается в комнату. Она смотрится в зеркало, поправляет волосы и разглаживает складки на рубашке. Это, наверное, Эрл; иначе зачем бы ей поправлять одежду или прическу в такое время ночи?

— Это твой отец. Он хочет поговорить с тобой, если, конечно, ты не против? — спрашивает она. — Если хочешь, чтобы он ушел, я попрошу его об этом.

Ого. Три вечера подряд! Рада его обществу, раз так! Конечно, мир, должно быть, уже взрывается от этой новости.

— Нет, конечно, впусти его, — говорю я спокойным и нейтральным тоном. Когда она поворачивается и уходит прочь, я усмехаюсь. Если моя мама думает, что кого-то обманывает, то только себя. Она так и не может забыть моего отца, хотя отношения с Эрлом вроде кажутся серьезными. Она просто хочет, чтобы все так думали. Я не знаю, что с этим делать.

Папа проходит через гостиную и останавливается в дверях столовой. Его руки засунуты в карманы джинсов, что выглядит странно, поскольку он редко их надевает. В большинстве случаев, когда он одевается попроще, костюм заменяют брюки цвета хаки. Он все еще нервничает в моем присутствии и переминается с ноги на ногу. Я не уверена, сколько времени требуется, чтобы это прошло.

— Привет, присаживайся. Ты уже ужинал? Мама, как обычно, приготовила слишком много.

— Не шутишь? Я могу прийти завтра?

— Я не возражаю, если ты останешься ненадолго, мы никогда не съедим всю эту еду вдвоем. Оставайся, — предлагаю я, указывая на пустой стул напротив себя.

Он подходит к столу и говорит:

— Хорошо, но только если твоя мама не против.

Мама поворачивается и идет на кухню.