-Ага, знаю. – Кислый лицом, кивнул он согласно.

-Передохнём часок и двинем. – Сказал сталкер, хрустя плиткой питательных смесей. – Надо кровь восстановить, да системы поднастроить. Мех, походу, повредил ещё несколько внутренних имплантатов…, терпеть не могу этих тварей.

-Да, конечно, подождём сколько нужно.

-Не знал, что огнестрельное Мехи ещё используют. – Вдруг пожаловался Нах, спустя пару минут. – У меня защиты нет на такой случай. Кто ж знал, что такая архаика в Зоне осталась? Грёбанные мусорные Мехи…, чё они ещё не передохли все? Эх…, ремонт обойдётся в такие бабки нах, что б мне на паровом двигателе сука работать…

Хозяин Зоны…, почти как оскорбление блин…, в общем, его от этой речи передёрнуло. Что такое «мусорные» Мехи, он понял без пояснений. Ожившая техника прошлого, фактически металлом, который вдруг обрёл разум и жизнь. Он понимал расстройство напарника – ведь это всё равно, что в окрестностях Москвы вдруг повстречать живого мамонта. А вот «ремонт» - это ведь он о себе, о ранах своих. Теперь сталкеры ран не лечат, они их ремонтирует мля…

Велес отвернулся – не мог он больше на напарника смотреть. Как глянешь так перед глазами открытое плечо, слизь, металл внутри, шланга эта треклятая…

Натан похож на человека, но воспринимать его в этом качестве, становится всё труднее. Он не только пахнет, но, как оказывается и выглядит подобно холодильнику. Машина уже, а не человек.

Натан, заправившись эликом и нормальной пищей…, хотя кто сказал, что она нормальная? Конечно, пахнет как обычный армейский паёк, перегруженный питательными веществами. Но он не так хорошо чует запахи, что бы разложить сей аромат на все ингредиенты и вычислить наличие любопытных деталей. Может Натан кушает нормальный сытный паёк элитных армейских подразделений, а может, если сию плиточку коричневого цвета человеку дать, так он и загнётся минуты через три. Да и обёртка странноватая. Нет, он не подбирал с земли, состав не читал. К тому же на таких вещах состав не пишут. Чаще они обёрнуты в бумажку серебристую или там обыкновенную и никаких закорючек на ней нет. В крайнем случае, пара цифр и буква, иногда две, для непосвящённого человека абсолютно ничего не значащие. Обычные пайки для солдат, там бывает и по-другому. Например, немецкий отряд военных сталкеров с Кордона – встретил как-то и, представившись проводником, водил их по Прикордонью, в обмен на патроны…

Велес на мгновение перестал видеть окружающий его мир – вспомнил тех забавных агрессоров из ЕС. Язык у них смешной. Чем-то напоминает рычание японских негодяев – ну а кто они ещё? Это ж надо быть такими вероломными, что они сами на себя сбросили атомную бомбу, во время второй мировой войны! И зачем? Всего лишь для того, что бы сдаться американскими агрессорам, как будто под давлением их военной мощи, да из-за их подлого удара – да-да, эти неприятные люди утверждали, что бомбу скинули американцы. Ужасное вероломство! Ведь во всех учебниках истории, чёрным по белому пишут уже лет пятнадцать – бомбу сбросили сами японцы. Нет же, не соглашаются. Американцы сбросили и всё тут. Хитрые они.

Велес усмехнулся своим мыслям – он знал, как обстояло дело на самом деле в том далёком прошлом. И застал время, когда в учебниках преподносили совсем другую трактовку тех древних событий – больше ста лет, это вам не щи тапками хлебать, это ж почти палеолит. Помнил он и робкие попытки американских агрессоров изменить историю тех лет, впервые прозвучавшие с экранов телевизоров. Помнил и как смеялись их оппоненты. А потом вдруг услышал по телевизору – в Токио снесли памятник Императору, потому что он отдал преступный приказ о сбросе бомбы на Хиросиму. И как им удалось такое провернуть?

-Никак. – Как наяву, увидел он морщинистое и как всегда хмурое лицо Араба на экране видеофона. – Нас интересовала возможность повлиять на желтопузую быдлоту…, эээ, то есть, на самосознание достойных граждан этой Великой страны.

Видение развеялось, и Велес с некоторым недоумением посмотрел на окружающий мир – он забыл, о чём думал до сего момента. Может про Араба и думал? Теперь стоит ему глянуть на своего спутника, как обязательно Араб вспоминается. Он тоже ведь извращенец капитальный – киборгом стал по доброй воле. Нет, понятно если выбора нет, точнее стоит он так, что либо в гроб, либо металлу три кило в себя заснуть, тут любой выберет второй вариант. Но когда к тому нет никаких особых причин – зачем так извращаться над самим собой?

-Каррр! – Сказал кто-то сверху. Велес голову поднял. Шустро махая крыльями, там завис…, ворон? Кхм…, ну, клюв есть, крылья вон, машет ими, лапы с когтями. Только перья светлые-светлые и на солнышке играют всеми оттенками пламени походного костра. Глаза тоже весьма оригинальные – два шарика серых, словно вот в глазницу этой пташке, плеснули жидкого металла.

Птичка, конечно, подозрительная, но вроде даже красивая, неопасная какая-то. Вон, чуть ниже спускается, клюв приоткрывает. Резко так, чуть-чуть приоткроет и тут же закрывает. Сразу опять приоткроет, уже посильнее и снова закрывает. При этом глаза серебрятся всё сильнее, будто начинает металл плавится, под воздействием быстро увеличивающейся температуры. Очень красиво, надо признать.

Велес привстал на цыпочки, что б получше рассмотреть птичку. У неё во рту что-то блеснуло, ну, в клюве, не во рту, конечно, у птичек ртов не бывает…

Он едва успел. Из клюва вырвался узкий золотистый луч, сталкер инстинктивно прыгнул в сторону и кубарем полетел по траве. Почти сразу вскочил на ноги – там, где только что стоял, трава пылает жарким костром и активно дымится. При этом всё больше травы, соприкоснувшись со странно сияющим золотистым пламенем, занимается огнём. Но горит как-то не так, словно распадается в пепел под действием температуры в пару тысяч градусов. То есть, практически мгновенно с выбросом продуктов горения, всех сразу и всего в долю мгновения…, а ещё там кусочек земли оголился. Теперь поблёскивает на солнце. Как будто стеклянный. Разве земля может превращаться в стекло от сильного жара?

Не важно, как бы ему самому тут в пепел не выпасть – птичка повернула клювик.

-Кар. – Укоризненно сказал ворон и опустил на землю. Деловито взмахнул крыльями, сложил их, стал по сгоревшей траве гулять. Не успел Велес икнуть пронзительно, а из клюва вырвался стрельчатый красный язык, в полёте расплющился и наземь упал этаким носовым платком – не образно, на самом деле кончик языка птички резко увеличился в размерах. Пепел прилип к языку, ворон втянул его в клюв. Постоял там, издавая скрип, и громко сглотнул. Снова постоял.

Маленькая голова повернулась к Велесу.

-Кар! – Деловито заявила птичка. Сталкер без особых проблем перевёл сие как «мало, ещё хочу». И, надо признать, перевёл верно – ротик у птички снова приоткрылся, закрылся и опять открылся, полыхнув желтоватой искрой.