— Включить продувку.
— Есть, — моментально отзывается Савченко. — Продувка включена.
«Не-ет, паренек сто́ящий — вон у него даже голос вроде спокоен, не то что я, хоть я и битый».
— Иду на расцеп! — «Во, я даже осип...»
Так, газы́ долой. Шланг медленно выравнивается по мере того, как танкер уходит, словно уползает, вперед. Тянутся последние секунды. И вот уже не скрывающий облегчения голос КОУ доносится из кормы:
— Даю расцеп... Все! Шланг нормально.
Короткий стук; шланг, невидимый отсюда, отвалился вниз; штурвал мягко вправо, освобожденно — хорошо-то как!
Вот он весь, танкер, — уходит вперед и прямо, из тянущегося за ним шланга вылетает будто облачко дыма — это выдуваются остатки топлива из шланга. Но как же хорошо вот так, свободно, работать рулями! А как там мой помощник выглядит? А нормально выглядит. Вполне. Бледноват, правда. Ну, я-то, наверно, значительно хуже. Пропади она пропадом, такая работа!
— Бери управление.
И Кучеров расслабленно обмяк в кресле, глядя, как шланг, отчего-то раскачиваясь — а, это танкер тоже маневрирует на отходе, — уползает, как удав, в свою трубу-нору.
Пот вытереть невозможно: все лицо мокрое, как облитое водой. Тут не перчатка, тут полотенце нужно. Кучеров тыкает пальцем в кнопку вентилятора и включается в связь:
— Спасибо, ребята, отличная работа.
— Фирма! Иначе не умеем, — подтверждают наушники, голосом командира танкера. — Устал?
— Есть маленько, — соглашается Кучеров, глядя, как быстро уменьшается в размерах, переходя в привычный глазу рисунок, корабль-заправщик. — Что, до следующей встречи?
— Обязательно! На земле. Как?
— Ждем в гости. У нас ведь курорт. — Кучеров улыбается и косится на серьезного, как учебник метеорологии, Николая. — Счастливо!
— Это вам счастливо. Доброго пути, ребята. И возвращения.
— Командир, — включается Машков в СПУ, — заканчивается зона дозаправки. Две минуты до поворотного.
— Ясно. Отлично уложились. Переходим на свой канал связи. Помощник, переключи связь... Давай-давай, работай! Командир устал.
Ровный гул двигателей. Теперь машина заправлена полностью — под завязку. Теперь можно и на работу — ту, ради которой все делалось.