— Бегло.

— А когда его решили лишить звания, вы с ним не беседовали?

Трифонову наступили на больную мозоль: это неприятное дело он перепоручил другим.

— Это мое упущение… Я был очень занят, да и кто мог предположить…

— Еще один вопрос. Правда, что когда-то в той же корчме Еньо уже угрожал Няголу?

«И это знают…» — подумал Трифонов.

— Увы, правда. Это стало известно в ходе следствия.

— А были тогда в корчме коммунисты?

— Двое.

— И промолчали?

— Они не придали этому значения, к тому же один из них туговат на ухо.

— А говорят, что Еньо кричал, как сумасшедший.

Трифонов тщетно поглядывал на главврача.

— Да-а-а, — протянул Весо. — Все мы крепки задним умом. Вы, наверное, знаете, что говорят в народе: человек пал от рук своих же?

Это переполнило чашу: раз в центре и до этого добрались, значит, последуют выводы.

— Эти россказни исходят от определенным образом настроенных людей, — осторожно возразил Трифонов.

— Настроенных, говорите. Это еще как сказать Вот я, например, как только обо всем узнал, сразу подумал то же самое… А вы нет?

— Признаюсь, нет, — Трифонов ерзал, как на угольях. — Все было так неожиданно, что я не успел проанализировать возможные последствия.

— Понятно, — неопределенно сказал Весо и спросил: — Вы упомянули о выводах. Что вы имеете в виду?

Трифонов снова запнулся: начальство сыпало соль на живую рану.