– Я нечаянно… Тебе больно?

– Нет. Мне дышать было нечем. Что случилось?

Я промолчал. Объяснить девушке свои чувства в этот момент было сложно. Ната вздохнула и, совсем по-женски, поправила мне прядь волос, выбившуюся из-под повязки. Я глухо произнес:

– Ната… Если что-то будет происходить – слушайся меня с полуслова. Хорошо?

Она сразу подобралась и тревожно спросила:

– Ты кого ни будь, увидел?

– Нет. Я так… На всякий случай.

Она на некоторое время задумалась, а потом произнесла:

– Я поняла. Я умею слушаться.

В ее словах прозвучала какая-то, очень многозначительная интонация, но я, поглощенный мыслями о будущих переменах, не обратил на это никакого внимания.

Назад мы шли по той же дороге, по какой я выходил к озеру. Мы почти не останавливались, и Ната быстро выдохлась. Она мало, куда могла пойти, на своем клочке земли, и отвыкла долго находиться на ногах. Ее однообразная, полностью состоящая из круп, еда, тоже не способствовала накоплению сил. Я выяснил – воду она действительно брала из озера. Больше ее просто неоткуда было взять. И та, насыщенная долго оседающими частицами сажи и пепла, тоже не способствовала хорошему самочувствию. Ната сильно ослабла и, к тому же, успела простудиться. Я вслушивался в ее кашель, и не мог представить себе – каким образом я вытащу девушку наверх? Она не умирала от голода и, не имела, сколько ни будь серьезных ран – если не считать тот, злополучный вывих. Но, однообразный рацион, тоже сыграл свою роль. А нам еще предстояло столько пройти. Когда подступила ночь, я выбрал место, где в случае внезапного нападения мог бы сдерживать врага – крыс или еще каких-либо крупных хищников – и велел ей ложиться. Ната просто повалилась на одеяло и почти сразу уснула. Я сидел возле нее и долго смотрел на лицо спящей девушки… Почти ребенок. А, судя по выражению ее глаз – уже взрослый, и не мало повидавший человек. До меня стало постепенно доходить, что отныне, все последующие ночи, как снаружи, так и внутри подвала, мне придется проводить вместе с ней…

Утром я разбудил ее очень рано – нужно было спешить. Мои запасы были не бесконечны, а теперь их следовало делить да двоих. Сбавив темп, мы рисковали остаться без еды. Ната ни словом не высказала своего недовольства – она на самом деле, умела подчиняться. Хотя, тот короткий отдых, который выпал на ее долю, не превышал примерно четырех часов – слишком мало для ее истощенного организма.

Едва мы начали путь, как она оступилась и с размаху попала ногой в лужу. Липкая, противная жижа, с чавканьем расступилась и снова сомкнулась. Девушка, скорчив гримасу, вытащила ногу из воды. С почти развалившегося кроссовка, стекала грязь.

– Осторожнее.

– Я случайно.

Она словно оправдывалась. Мне это не понравилось – походило на то, будто бы она меня боялась. Но я вовсе не собирался давить ее своим авторитетом.

– Дай, посмотрю, – как можно мягче произнес я, и склонился над ее ногой.

– Да нет, я только намокла – и все!

– У тебя обувь почти на издыхании… А у меня нет запасных – на твой размер. Вернее, у меня вообще нет обуви. Я хожу в самодельной.

– Я вижу. Ты сам их придумал?