Мне пришла в голову мысль… Когда вороны вернутся – лишь бы это было засветло – то они вновь пролетят надо мной, только в обратном направлении. Тогда я увижу, куда они улетают там, внизу, в раскинувшийся подо мной город.

Так и случилось. Только ждать птиц пришлось так долго, что я уже начал считать, что они не вернутся сегодня вообще, или же, давно пролетели мимо, где ни будь восточнее, а я их просто не заметил.

Хлопанье крыльев послышалось внезапно. Я осторожно выглянул из расщелины – все три птицы, одна за другой, спустились вниз недалеко от моего убежища и спикировали, на виднеющийся вдали холм. Нижний город был разрушен не менее сильно, чем верхнее плато – и подобных холмов там хватало в избытке. Темные точки покружились над холмом, и, так и не найдя себе места, пропали, улетев еще дальше, на север. Там проблескивала грязно-желтая гладь нескольких озер, видимо, они обитали именно там. Далеко…

Я смотрел на этот мир и думал… Сейчас, реши я вернуться – до дома почти три дня. Но что меня ждало в подвале? Пес, ставший мне другом – и всё же, он не мог собой заменить человека. Запасы продуктов, которых могло хватить на долгие годы. Спокойствие… и тоска.

А я устал. Устал от этой непонятной борьбы, от своих мыслей, от неизвестности и непонимания того, что я видел. Если и здесь меня постигнет неудача, то стоит ли тогда жить? Видеть, как постепенно, крысы завоевывают землю, как пернатые превращаются в летающих драконов… И, как сходит с ума, последний из людей. Нет, мысли о самоубийстве не посещали мою голову – всё было гораздо проще и хуже. Приняв такое решение, я, по крайней мере, знал бы что делать – броситься на меч или спрыгнуть вниз, с этой скалы – чего проще? Но я был сделан из иного материала – поколения моих предков выжили в минувших веках, и я, их потомок, не получив от них в наследство ни имени, ни богатства, обладал одним, но ценным даром – умением не сдаваться. Никогда, никому и ни при каких обстоятельствах! И, прежде всего – самому себе!

Я стоял у края, а руки механически разматывали скатку каната. Узел, второй, третий – верёвки было слишком мало, чтобы свить лестницу. При спуске и подъёме мне придется напрячь все мускулы, чтобы не сорваться вниз. Эти узлы помогут удержаться. Два месяца назад, я бы не смог надеяться на свои силы – такой подвиг был бы просто невозможен. А теперь, пройдя столько кругов ада, замерзая под ливнями и жарясь в огне, я закалился настолько, что некоторые, попадавшиеся мне куски арматуры, шутки ради сгибал вдвое… Это я-то, который раньше не мог и штангу толком поднять в спортивном зале! Очень давно я занимался спором – но с тех пор прошло так много времени, что это казалось чем-то из другой жизни. С тех пор я не намного преуспел в физической форме. И вот, всё изменилось – мышцы налились, и стали как каменные, в руках появилась недюжинная мощь. Я мог пройти без остановки от рассвета и до заката – и это, в условиях, когда под ногами творилось неизвестно что, и порой, шагу нельзя было сделать, чтобы не превратить его в прыжок. Да, я был готов спуститься. Мои физические возможности мне это позволяли. Что-то, едва не превратившее меня в зверя, оставило на память и необъяснимое чувство предвидения опасности, и эту силу…

Наступал вечер, ещё пара часов – и небо слегка потемнеет. Это не играло большой роли – всё равно, было хорошо видно, но я уже устал и решил заняться спуском утром. Только нужно было успеть это сделать до появления воронов… Теперь я уже жалел, что не попытался их убить. Если птицы застанут меня, висящим на верёвке, то реакция этих пернатых чудищ будет очень даже предсказуемой…

Я проснулся около пяти часов утра. Всё было приготовлено. Бросив еще раз взгляд, на простирающиеся внизу катакомбы, я подумал: – Знали бы мои друзья-знакомые, на что мне приходится идти, в поисках себе подобных! Мне, у кого боязнь высоты была просто патологической… Но иной дороги в провал не существовало. И, что бы я не встретил, что бы не нашёл там, на дне, узнать это, я мог только оказавшись внизу.

Все канаты были связаны между собой, за пояс заткнуты ещё одна пара перчаток – на случай, если протрутся первые. Увы, я не имел возможности просто отталкиваться от стены, как это делают настоящие альпинисты – для этого нужно было обладать настоящим снаряжением. Да и подъем, потом, по гладкому концу, был бы просто неосуществим. Через каждые шестьдесят-семьдесят сантиметров, верёвка перетягивалась узлом – чтобы руки не скользили, и имелась возможность спускаться, придерживаясь за узлы ногами. Я еще раз посмотрел на место, выбранное мной для спуска – самое близкое к поверхности той земли, как мне казалось. Наверное, здесь было не меньше сорока метров. И решился…

В том, что спуск будет нелёгким, я убедился через пару метров, после того, как перекинул ногу вниз. Пот лил с меня градом, спину оттягивал мешок со всем моим снаряжением, и я сквозь зубы сам себя ругал, за то, что не догадался спустить его на верёвке заранее. Правда, как бы мне это удалось? Обрыв на самом деле имел почти сорок метров – меньше, чем где либо еще. Почти отвесная, не имеющая за что выступов, стена маячила у меня перед глазами. Я видел, как была опасна моя задача – в любой момент, от неё мог отвалиться пласт, или большой кусок, и сорвать меня с верёвки. Кое-где, следы таких падений виднелись на земле, внизу. Было странно видеть, как земля, словно слоеный пирог, меняется по мере погружения. Вначале это была смешанная со всяким мусором часть, примерно около трех-четырех метров, потом она начинала светлеть – это была глина. Потом ещё светлее – я коснулся, и под пальцами оказались крупинки песка. Далее опять шла глина, но гораздо темнее первого слоя. Потом вообще не понятно что – всё закаменело и застыло, а я уже настолько устал, что перестал обращать на это внимание. Когда мои ноги упёрлись в землю, я рухнул вниз, и просидел так не менее получаса, прежде чем решил, что в состоянии продолжить путь. Предстояло ещё привязать конец верёвки – чтобы его не унесло ветром, и не зацепило, где ни будь, на высоте. Достаточно оказаться ему на пару метров выше – и о возвращении пришлось бы забыть. Я бросил взгляд наверх. Отсюда казалось невероятным, то, что я совершил… Вздохнув – еще предстояло повторить все в обратном направлении! – я повернулся лицом к городу.

Впереди лежала неизвестная мне территория. Вполне возможно, я мог встретить на ней перерождённых чудовищ, а может – людей. В первом случае я был готов, во втором… Я уже не знал, какой будет эта встреча – в радость, или в горе, для кого ни будь, из нас. Если я найду группу сумасшедших, погибающих от голода и болезней, потерявших человеческий облик – смогу ли подойти к ним, а не убежать? И кем буду для них я сам?

Я бродил уже два дня. Здесь всё было похоже, на то, что встречалось мне раньше, у себя, но имело и некоторые отличия – было больше сохранившихся домов, не так ужасно выглядели развалины – хотя, это было, только иллюзией – просто, в тех руинах, среди которых пришлось мне жить, почти не осталось целых стен. Обрыв, по которому я спустился, остался далеко позади. Тёмная линия провала, оба края которого терялись в тумане, большой дугой тянулась с запада на восток. Может быть, этот изгиб продолжался и дальше, на многие сотни километров, но я этого не знал. Хорошо было уже и то, что мне посчастливилось найти самую нижнюю его часть – возле русла реки. Там грязная вода стекала по размытому склону, превращая все в округе в стоячие лужи. Я сразу поспешил отойти от них подальше – воде я больше не доверял. Один раз появились тёмные силуэты воронов – на фоне более бледного неба они выглядели, как исчадия ада. Как назло, я оказался на плоской равнине – видимо, в бывшем парке – и был вынужден, притворится бревном, упав в мокрую жижу. Проводив их вдаль, я с омерзением сбросил с себя одежду – запах стоячей воды едва не задушил меня, впитавшись, казалось под черепную коробку. Но другого выхода не было – умные и наглые птицы втроём справились бы со мной без проблем. Лишь бы не пострадал щенок, оставленный в убежище…

Вскоре я добрался и до далеких озер. Птицы не зря выбрали себе пристанище именно здесь – что-то должно было их привлекать. Такие размеры требовали большого количества пищи, а я пока не встречал ничего, что могло послужить этим всеядным тварям, в качестве таковой. Если они питались трупами – что вероятно, так и было – то это могло иметь место раньше, но не теперь. Постоянно падающий с небес пепел скрыл и сравнял всё, не только от моих глаз. Да и сколь не велико было число погибших – они не могли сохраняться, нетленными, так долго. Те, которые попадались мне, уже полностью разложились, вынуждая обходить при встрече стороной. Да, здесь было значительно теплее, чем у меня, а ведь и наверху от земли шло сильное тепло. Следовательно, процесс гниения – другого слова найти было трудно – проходил быстрее. Выходило, что для того, чтобы прокормиться, воронам нужно было либо охотиться, либо отыскивать себе еду по соседству с людьми. Хотя, вряд ли, человеческие отбросы, смогли бы удовлетворить аппетит этих гигантов.

Дорогу мне преградила крыса. Опешившая от неожиданности, серо-бурая тварь подпрыгнула на месте, и бросилась наутёк, несмотря на свои размеры. Видимо, первобытный страх перед человеком был в ней еще очень силён… Если только она не отправилась за подмогой. В таком случае, мне могло стать очень несладко уже в ближайшие часы. А то и меньше! Я начал искать подходящее место для схватки. Страха не было – после кровопролитного сражения в хранилище, я перестал бояться, чего бы то ни было, полностью уверившись в своих силах. Раньше такого не было. Но раньше многого не было и не могло быть. Те резервы, тот, вложенный предками, дар побеждать – иначе бы мой род пресёкся давным-давно – проявился именно сейчас. Если бы мне сказали, что я буду способен задушить волка голыми руками, или, сломать шею человеку – я бы посмотрел на говорившего, как на идиота. Но – это три месяца назад. Ни волку, ни человеку – если его намерения враждебны – я бы не советовал переходить мне дорогу теперь. После того, как я испытал упоение от битвы… Да, это было именно так – хоть я и сам пока этого не понимал. После того, как я развесил в подвале шкуры этих переродившихся зверей, а клыки и когти нанизал на шнурок и подвесил над изголовьем – страх пропал совсем. И, как бы дико это не звучало – мне понравилось убивать…

Возвышенность, на которой мне удобно было сдержать атаку больших крыс, я заметил неподалёку. Со всех сторон доступ к ней был преграждён широко разлившейся водой, а единственный подход пролегал по скользким, вповалку лежащим плитам. Это исключало нападение стаей – но, автоматически, делало меня запертым в этой крепости, если бы крысы решили взять меня измором. Но не могли же эти бестии быть такими умными? Я решил не ждать их появления, и поспешил к убежищу. Придут крысы, или нет – а отдохнуть и поесть, осмотреться и выбрать дальнейшее направление, для продолжения путешествия, было необходимо.

Всё таки крыса была не одна… Четыре зловещих тени показались среди обломков, почти сразу, едва я влез на самую верхнюю плиту. Я недобро усмехнулся – в этой местности, кажется, без приключений не обойтись… Они прыгали среди руин, очень быстро преодолевая все преграды, и так же дружно тормознули возле подъёма. Нетерпение хищниц было так велико, что они сталкивали друг друга в воду, пытаясь прорваться первой на тропу, ведущую к вершине. Я выждал, пока это удастся самой напористой – вожака стаи следовало убрать в первую очередь! – и спустил тетиву. Стрелять пришлось с расстояния примерно в десять шагов, сверху вниз, цель хорошо просматривалась, и не могла никуда уклониться… Визг, глухой удар – крыса слетела с плиты и в агонии забилась в воде. Другие нерешительно остановились. Треньк! Следующая стрела пробила вторую крысу насквозь. Она сразу упала – видимо, мне удалось задеть сердце хищницы. У оставшихся началась паника. Они попытались повернуть обратно, при этом, та, которая была дальше от выхода, столкнула первую в воду. Я вложил третью стрелу… Шёлк! Последняя тварь забилась на земле, куда она успела спрыгнуть. Лишь одной, упавшей в воду, удалось избежать гибели – она быстрыми прыжками, вскидывая зад, умчалась в развалины. Преследовать её было бессмысленно. Ни шкуры, ни клыки и когти зверей, меня не интересовали – тащить на себе подобную добычу, когда до подвала было так далеко, не было никакого резона. Кроме того, я ещё не забыл, как тошнотворно воняют их шкуры… Но стрел было жалко. Достав нож, я начал спускаться, собираясь вырезать наконечники из убитых животных. Чёрная тень на секунду пронеслась по воде, и я, отреагировав мгновенно, спрятался обратно в убежище. Вороны – это были они – с карканьем спустились вниз и принялись рвать и сразу пожирать крыс, глотая кусками мясо своих извечных соперников в борьбе за существование. Я опять покачал головой – неужели на земле осталось только два вида живущих – и оба, по иронии судьбы, состоят из тех, кто предпочитает питаться отбросами и падалью… Но упускать такую возможность было нельзя! Ещё одна стрела медленно легла на середину лука… и я опустил тетиву, так ее и не натянув. Насытившиеся вороны были менее опасны, чем голодные. Убей я одну – остальные успеют взлететь и убраться прочь. Зато потом, эти злопамятные твари, станут преследовать меня повсюду… Мне пришлось ждать около часа. После того, как они набили свое брюхо, каждая напилась воды из грязной лужи, там же где только что пировала. Все мои стрелы были испорчены безвозвратно – птицы так исступленно поедали добычу, что переломали мне все прутья. Какая-то из них умудрилась проглотить и наконечник, и я пожелал ей несварение желудка… Два других, окровавленных, с торчащими из них обломками стрел, я промыл в воде и упрятал в мешок – таким добром разбрасываться не приходилось.

К концу подходил третий день. Не считая этих чудовищ, никто больше мне не попадался, а само их присутствие говорило о том, что это вряд ли возможно – и вороны, и крысы, могли истребить всё живое в городе. Нужно было возвращаться. Там, где нашлось четыре крысы – там могут оказаться ещё другие. И не всегда рядом найдётся такое удобное место, с которого можно будет расстреливать их, как мишени на тренировке. Кроме того, хоть я и старался ограничивать себя, припасы были не безразмерными. А пробовать мясо этих тварей… Бррр!

Я стал подумывать о возвращении. Ничего примечательного больше не происходило. Все, что можно, я обошел. Следов пребывания человека не обнаружилось нигде. Оставалось только сходить на самую крайнюю точку – к тем озерам, которые я видел с кромки провала. До них было примерно полдня пути – не так уж и много, по сравнению с тем, сколько я бродил здесь с момента спуска.

Это было большое озеро. Посередине находился островок – не маленький, и высоко выступающий из воды. На нем было множество разрушенных зданий, а, в общей сложности, островок тянулся около полукилометра в длину, и, примерно, метров двести – в ширину. Со всех сторон он был окружен водой. Я равнодушно скользнул по нему взглядом – что интересного могло быть там, куда не так то просто было добраться? Но, в следующее мгновение сердце у меня сжалось – над островом, поднималась вверх, струйка черного, прерывистого дыма. Это могло оказаться что угодно – и все же, у меня появилось желание побывать там, и все увидеть самому.

Осматривая берег, я увидел несколько брёвен, лежащих почти у кромки воды. Сбивая их вместе и связывая в плот, я не переставал бросать взгляды на остров – дымок то пропадал, то вновь появлялся. Следовало найти весло, что-то, чем можно грести. Для этого сгодилась доска, которую я быстро обработал топориком. Грести было трудно – брёвна, сырые сами по себе, почти полностью утопали в воде, и я, лишь с большим напряжением заставлял их двигаться вперёд. Плавание отняло у меня не меньше часа – из-за средства передвижения. Будь это обычная лодка – я бы пересек расстояние за пять, от силы – десять минут.