— О представлении к награде мы как-то уже писали.

— Надо об этом напоминать постоянно. Командиры очень устали и после боя забывают о своем первейшем долге — поблагодарить, наградить тех, кто проявил храбрость и воинскую сметку. Ни один герой не должен быть забыт.

Федько достал полевую книжку, полистал ее, сказал:

— Напомните командиру легкого артдивизиона Хипову, чтобы он представил к награде командира пулеметного взвода Антона Мейлуса, его помощника Филиппа Корнеева, командира расчета Петра Шинкаренко и пулеметчика Федора Храпова. Я видел, как они метким огнем буквально срезали цепь белогвардейцев. Снова показал себя с лучшей стороны командир 2-й батареи 1-го легкого артдивизиона Гончарский. Нужно ходатайствовать о награждении его орденом Красного Знамени.

…46-я стрелковая дивизия получила сложную и трудную задачу — задержать продвижение противника в районе Орехова.

По данным разведки, Федько знал, что на Ореховское направление генерал Врангель нацелил корпус Кутепова, донской казачий корпус Абрамова и сводный конный корпус Бабиева.

Фамилии этих царских генералов Федько не раз слышал в Киевской школе прапорщиков и тогда же читал об их наградах в газетах. И вот сейчас бывший прапорщик Федько должен любой ценой — именно так и сказано в приказе — любой ценой остановить продвижение имеющих большой боевой опыт белогвардейских генералов. Силы явно неравные, но приказ надо выполнить…

Прошел первый день боя. Поздно вечером начдив Федько получил донесения от всех командиров. Сведения были неутешительные. Используя броневики и конницу, противник потеснил части 46-й дивизии и занял населенные пункты Тифенбрун, Сладкую Балку, Омельник, Жеребец. Два полка 137-й бригады были разбиты.

Федько не спал всю ночь — готовил бригады к новому бою. Бой продолжался весь день 26 июля. 136-я и 138-я бригады подошли вплотную к Орехову, но город взять не могли. Легко рапортовать о победе. Трудно докладывать о том, что приказ не выполнен. В сражении за Орехов должны были участвовать полки 2-й Конной армии, но они были атакованы конницей белых и никакой помощи 46-й дивизии не оказали.

С тревогой ждал Федько ответ командарма. Может быть, даст передышку. Бойцы очень устали. Полки потеряли половину состава. Уборевич приказал продолжать наступление и любой ценой взять Орехов.

Снова — любой ценой. Надо поднимать бойцов из окопчиков и штурмовать офицерские полки Дроздовской дивизии.

Федько атаковал врага ночью. После восьмичасового боя полки ворвались в Орехов. Победа не радовала Федько. Он понимал, что его дальнейшие успехи зависят от действий 2-й Конной армии. Удастся ли ей сдержать напор конного корпуса генерала Бабиева?

В семь часов утра 136-я и 138-я бригады 46-й дивизии были атакованы крупными силами кавалерии. Вражеские самолеты бомбили, бронемашины заливали свинцом.

И снова пришлось отступать.

Ночью шатающийся от усталости Федько вернулся в штаб. Голова бессильно опустилась на стол. Сон сковал тело.

Поспать не удалось. Начальник штаба Максимов сообщил:

— Командарм требует к проводу.

Федько потер ладонями лицо и пошел в телеграфную.

Уборевич запрашивал: «Доложите о причинах оставления Орехова».

Отвечать трудно, а надо. Стремясь выделить главное, продиктовал: «Я привлекаю максимум сил противника на себя. А в этот момент мой сосед, конная, ведет себя пассивно. При той малоподвижности пехоты и при подвижности конницы противника не представляется возможности быстро маневрировать. Части дивизии потрепаны. Осталась боеспособной лишь бригада курсантов. Во время боя под Ореховом я был там. Лично руководил боем до двадцати двух часов. Части дрались выше всякой похвалы, но превосходство противника не дало возможности дивизии выполнить свою задачу до конца».