Начдив 58-й разослал 18 августа в бригады приказ:

«Противник занял Николаев и ставит своей задачей форсировать Буг с целью дальнейшего продвижения на Одессу и занятие таковой.

Согласно приказу штаба Южной группы войск удерживать правый берег Буга во что бы то ни стало…»

Федько понимал: прорыв войск генерала Слащева на правый берег Буга грозит гибелью не только 58-й, но и 47-й, и 45-й стрелковым дивизиям, которые окажутся под ударами и с фронта, и с тыла.

— Удерживать позиции во что бы то ни стало! — призывали бойцов фронтовые большевики.

Единственный мост у села Варваровки, по которому днем и ночью отходили дивизионные обозы, гурты скота и повозки беженцев, охранял Интернациональный полк. В него входили венгры, китайцы, латыши, поляки. Они отбили несколько ожесточенных атак. К исходу дня офицерская рота ворвалась на мост. И тогда навстречу атакующим ринулась польская рота коммунаров. Сошлись врукопашную. И на том и на другом берегу прекратили огонь. Бой был яростным. Две роты полегли на мосту.

Понеся огромные потери, белогвардейцы прекратили атаки. Когда все беженцы и дивизия перешли Буг, Федько приказал уничтожить мост.

Десять дней части 58-й стрелковой удерживали правый берег Буга — от устья реки до Вознесенска.

За это время комиссары провели в частях дивизии партийные собрания, красноармейские митинги. Были выявлены и осуждены агенты батьки Махно.

В строй вернулись многие бойцы и командиры, бежавшие из махновского плена. Федько обрадовался, узнав, что комбриг Георгий Кочергин не убит, а ранен. Ему помогли скрыться его бывшие бойцы, захваченные бандитами.

Командование белых войск убедилось в неприступности позиций красных на правом берегу Южного Буга и вынуждено было повести наступление нд Одессу с востока. При поддержке англичан и французов белогвардейцы высадили десант и захватили Одессу.

В это тяжелое время 58-я дивизия оказала помощь разбитой 47-й дивизии Лагофета и приняла ее в свои ряды сводным отрядом, преобразованным в дальнейшем в 1-ю бригаду двухполкового состава.

Штаб Южной группы разработал операцию прорыва на север. 58-я дивизия составляла правую колонну войск. Левее ее лежал путь 45-й дивизии под командованием И. И. Гарькавого. Под Уманью им следовало совместно атаковать противника.

Начался трудный, длительный, опасный поход на Киев.

…Ночью в деревне Крымке начдив Федько долго сидел над картой, обдумывая оперативный приказ по дивизии. В штаб зашел усталый, раздраженный начальник обоза Иван Сугак и попросил:

— Товарищ начдив, освободите, ради бога! Сил больше нет. На тридцать верст этот табор растянулся. Тащат все за собой — от зыбки до коровы. Ребятишки ревут. И всех кормить надо.

— Мы не можем бросить беженцев. Это семьи коммунистов и советских работников. Если мы оставим их, погибнут. Детишек надо поить молоком. И всех, слышите, всех кормить три раза в сутки. Ведь это наши люди, товарищ Сугак.

— Тяжело. А потом такая думка тревожит. Говорят, Киев-то занят кадетами. А мы тащим туда такую ораву. Дело-то шибко рискованное.

Федько уже думал об этом. В обозе людей больше, чем в дивизии. По мере продвижения вперед число беженцев будет расти. Люди выйдут из подполья и присоединятся к освободителям. Ведь им не скажешь: «Нельзя, подождите, пока мы вернемся». Их тоже нужно будет прикрывать.

— Все это верно, — сказал Федько. — В Киеве белогвардейцы. Но мы для того и пошли на север, чтобы освободить Киев. Ступайте! И помните: за каждого беженца отвечаете, как за красноармейца.