Костер угас ночью. Тонкая белая пелена покрывала обуглившиеся ветки и сучья. Ханна в отчаянии пнула их ногой. Отчего в стороны разлетелись хлопья снега, угля и пепла.

По крайней мере, снег заметет ее следы. Это единственная хорошая мысль, которая пришла Ханне в голову. Ее одолевала усталость. Ей хотелось забраться обратно в спальный мешок, закрыть глаза и никогда больше не просыпаться.

Но нужно продолжать двигаться, найти какое-то укрытие к сегодняшнему вечеру. Возможно, она не доживет до следующей ночи.

Ханна считала, что знает, как действовать, но на самом деле это оказалось не так.

Слезы выступили у нее на глазах. Она сморгнула их. Она находилась не в своей стихии, измученная и совершенно одинокая.

Ханна понятия не имела, идет ли в правильном направлении, или же пропустила дорогу, дом или целый город, так и не узнав об этом.

По крайней мере, ее фляга полна. Ну, почти. Если вода в ней будет постоянно плескаться, то, вероятно, не замерзнет.

Она переложила в свой рюкзак еще три зип-пакета с водой. Чтобы они не замерзли ночью, Ханна оставила флягу и пакеты в спальном мешке вместе с подогретыми камнями.

Воды ей хватит, может быть, на день, но не дольше. Нужно гораздо больше воды, чтобы появились силы продолжать двигаться.

Эта дикая местность не может длиться вечно. Она обязательно что-нибудь найдет.

Должна найти.

Ханна попыталась подавить страх, засасывающий ее в самые дальние уголки сознания. Но у нее не получилось. Она заставила себя выпить немного воды и съесть банку тунца, чуть-чуть арахисового масла и несколько кусочков вяленого мяса.

Один оставила на бревне для Призрака. Вяленая полоска, которую Ханна оставила вчера вечером, исчезла. Наполовину скрытые отпечатки лап портили снег вокруг бревна.

Слишком большие для койотов.

Ханна знала, что это Призрак. Ей важно знать, что он находился здесь — невидимый, крадущийся вдоль границы деревьев.

Хотя бы одно живое существо знало о ее существовании.

Из леса за спиной донесся какой-то звук, и Ханна резко обернулась, чувствуя, как колотится сердце. В тени ничего не было видно, только дрожащие ветви.

По снегу пробежала белка.

Потребовалось слишком много времени, чтобы успокоиться.

Она попыталась двигаться быстрее. Все еще дрожа, с окоченевшими и онемевшими пальцами, Ханна расстегнула брезент и стряхнула снег, как могла. Затем свернула свой спальный мешок, завернув его в сухую сторону брезента, и снова прикрепила к своему рюкзаку.