К тому времени, как совсем стемнело, она уже успела соорудить себе приличное укрытие.

Теперь нужно разжечь костер. Знание возвращалось к Ханне обрывками. Она не думала о нем уже много лет, однако делала сотни раз. Воспоминания возвращались медленно, но все же возвращались.

Когда-то Ханна знала, как позаботиться о себе. И могла снова об этом вспомнить.

Она опустила брезентовый полог своего убежища и зашаркала вдоль поваленного дерева к кроне. На земле валялись десятки веток и сучьев. Собрав большую охапку разных размеров — от карандаша, до размера в палец, Ханна направилась обратно в убежище.

Затем расчистила небольшой участок снега и вырыла топором неглубокую ямку, придавая ей форму буквы С, чтобы блокировать ветер. И, наконец, подготовила растопку.

Мысли Ханны текли медленно, руки одеревенели. Холод обжигал ее щеки и лоб, пробирался между перчатками и рукавами пальто, просовывал свои ледяные пальцы в складки шарфа.

Вытащив одну из зажигалок из бокового кармана, она с замиранием сердца поняла, что у нее нет ничего для розжига. Охваченная паникой, обыскала рюкзак в поисках чего-то полезного.

Ей нужен огонь, пусть и он не был обязательным условием.

Взгляд Ханны зацепился за ярко-красный пакет чипсов. Ее отец однажды использовал их, чтобы разжечь огонь. Химические вещества, порошкообразные ароматизаторы и масло в чипсах будут гореть в течение нескольких минут. Так что они идеально подходили для розжига.

Используя пригоршню чипсов, Ханна, наконец, уговорила крошечное пламя ожить. Как только маленький огонь стал постоянным, она вспомнила о других своих потребностях.

Ханна положила несколько камней размером с кулак рядом с костром, чтобы нагреть их. Она могла бы перенести их в свое убежище, как только они нагреются, используя как временный источник тепла.

Вода в ее фляжке почти закончилась. Снаружи полно замерзшей влаги, но Ханна не могла ей воспользоваться.

Потому что знала, что снег никогда не следует есть, чтобы утолить жажду. Энергия, необходимая организму для нагревания и разжижения снега, вызывала дальнейшее обезвоживание и повышала вероятность переохлаждения.

Сначала ей стоило растопить снег, чтобы было что пить сегодня и завтра. Ханна не могла еще один день пить так мало. Так что порылась в рюкзаке, вытащила маленькую походную кастрюлю и поставила ее на огонь.

Потом вылила туда остатки воды и разогрела ее, медленно зачерпывая рукой снег и бросая его в кастрюлю. Вода помогала ему быстрее таять. Ханна снова наполнила флягу, а также несколько пустых зип-пакетов для сэндвичей, которые захватила с кухни.

Слишком уставшая, чтобы приготовить настоящую еду, она съела два батончика мюсли и несколько горстей орехов. Потом прожевала несколько кусков вяленой говядины и бросила еще один в снег, надеясь, что Призрак найдет его.

В животе что-то шевельнулось. То, что когда-то напоминало слабый трепет крыльев бабочки, теперь имело твердые узловатые локти и колени, которые упирались ей в ребра, живот, и мочевой пузырь.

Ханна закрыла глаза и попыталась не обращать внимание на движение, но в глубине души ее постоянно мучила тревога.

Какой был срок? Восемь месяцев? Больше? Сколько времени у нее осталось? Когда… Оно… Выйдет из ее?

Ханна ненавидела себя за эту мысль, но не могла изменить своих чувств. Чудовище поместило в нее эту вещь. И Ханна ненавидела ее так же сильно, как и его самого.