В стихотворении «Могила цветка» Джалиль пишет: «...пусть стихи мои радостью расцветут в вашей душе». Нельзя не вспомнить последнюю просьбу Ю. Фучика: «Я жил ради радостей жизни, умираю за неё, и было бы несправедливо поставить на моей могиле ангела грусти» ¹.

Среди моабитских произведений много юмористических стихов. В одних блещут яркие, солнечные краски, слышится весёлый, заразительный смех; в других — скорее, сатирических, чем юмористических, — сарказм.

До войны поэт не увлекался юмором, хотя татарской поэзии здоровый смех не чужд. Немало юмористических стихотворений создано во время войны татарскими поэтами А. Файзи, Ф. Каримом, с шуточными частушками выступали А. Кутуй, А. Исхак, Г. Хузиев, Ш. Маннур.

Юмор Джалиля возник перед лицом смертельной опасности. Но поэт не поддался трагизму своего положения.

О связи мужества и юмора А. Твардовский говорил в «Василии Тёркине»:

Жить без пищи можно сутки, Можно больше, но порой На войне одной минутки Не прожить без прибаутки, Шутки самой немудрой.

И тут же говорил о том, что силу шутить, смеяться людям даёт знание правды:

А всего иного пуще Не прожить наверняка — Без чего? Без правды сущей, Правды, прямо в душу бьющей, Да была б она погуще, Как бы ни была горька.

Джалиль тоже смеётся прямо в лицо смерти. В стихотворении «Гроб» девяностолетний старик Фарук приходит к выводу, что зажился он на земле. Проведя свой век в трудах и заботах, Фарук не привык откладывать дело в долгий ящик. Умирать — так умирать. И он идёт за гробом. Но Фаруку не удалось заказать гроб. К дверям парикмахера и гробовщика вели одни ступени. Две двери — и такие разные! Из парикмахерской вышла розовощёкая девушка. И старик Фарук заколебался: стыдно думать о смерти, когда жизнь так прекрасна! И когда девушка обращается к Фаруку: «Не за гробом ли, дед?» — он отвечает:

— Что ты, дочка! Смерть — не у порога. Рано думать о последнем дне. Бородой оброс я, и немного Бороду поправить надо мне. (Перевод С. Липкина)

Так весело в тех мрачных условиях мог смеяться только мужественный человек. Один из героев шолоховского романа «Они сражались за Родину» Лопахин говорил: «Я, например, уже дошёл до такого градуса злости, что плюнь на меня — шипеть слюна будет, потому и бодрый я, потому и хвост держу трубой, что злой ужасно». Это своеобразное, шолоховское объяснение «военного» юмора хорошо показывает, что возникновение юмористических произведений в литературе военных лет — не случайно.

Юмор М. Джалиля отличается лишь ему присущими чертами. Это своеобразие обусловлено не столько оригинальностью его художественной манеры, сколько специфичностью условий жизни, в которых он творил. Если юмор А. Твардовского или Шолохова, С. Хакима или Ф. Карима связан с фронтовыми буднями, то юмор Джалиля рождён в ожидании казни.

Ни одно из юмористических произведений Джалиля не было написано на материале жизни в плену. Лагерная и тюремная явь — плохая почва для шутки, она слишком мрачна. Даже Шолохов, щедрой рукой рассеявший смех в романе «Они сражались за Родину», в «Науке ненависти», где он рассказывает о плене, не смог вложить в уста героев ни одной шутки. Ю. Фучик нашёл в Панкраце только остросатирические фигуры.

Юмор Джалиля — это юмор комических ситуаций. В стихотворении «Звонок» серьёзность взрослого человека сталкивается с озорством мальчугана. Мальчик просит прохожего позвонить, так как он не может дотянуться до кнопки. Услужливый прохожий выполняет просьбу. И слышит:

______________ — Ну, дяденька, айда! Бежим! Хоть ты большой смельчак, а трёпку Такую нам хозяин даст, — беда! (Перевод Л. Пеньковского)

У взрослого нет обиды на подшутившего над ним пацана. Оба, наверное, со смехом убежали.

Иногда бытовые комедийные ситуации вырастают у Джалиля из народных шуточных рассказов. Комический эффект стихотворения «Милая» создаёт столкновение большой любви и капризов взбалмошной девушки, гоняющей паренька домой и обратно раз десять за вечер. Она проявляет недюжинную изобретательность: велит парню принести тальянку, потом отправляет его домой, чтобы он начистил сапоги, наконец посылает бриться.

И повод для ссоры найден:

Но бритьё мне вышло боком. Был наказан я вдвойне. — Ты, никак, порезал щёку, — Милая сказала мне. Не судьба, гулять не будем, Разойдёмся мы с тобой, Чтобы не сказали люди, Что дерёмся мы с тобой! (Перевод Н. Гребнева)

Здесь использовано повторение — наиболее характерный приём сюжетного построения в народных сказках, рассказах, притчах.

В юмористических стихотворениях Джалиль иногда рассказывает и о более сложных жизненных коллизиях.

Герой стихотворения «Беда» безответно влюблён в замужнюю женщину. Но когда друг, узнав, что красавица не любит мужа, советует жениться на ней, заставив её развестись, выясняется главное:

— Ах, братец, на месте твоём Я мог бы сказать то же самое... Но знаешь, беда моя в том, Что эта злодейка — жена моя! (Перевод С. Маршака)

Всё это передано в форме шутливого диалога двух приятелей. Ситуация драматическая превращена в юмористическую. Та же тема безответной любви лежит в основе стихотворения «Корова и влюблённый». Девушка, которой парень в знак любви преподнёс цветы, выкинула их, и они достались корове. Влюблённый расстроен и возмущён. Корова успокаивает: ведь цветы она превращает в молоко, от которого хорошеет девушка. И отныне влюблённый собирает цветы для бурёнки.

Но в некоторых стихотворениях сквозь неподдельную весёлость проглядывает горечь и грусть.

Как свидетельствует Ю. Фучик, гнетущая тюремная явь не забывалась ни на минуту. В стихотворении «Простуженная любовь» (в русском переводе «Любовь и насморк») поэт рассказывает о страданиях простуженного паренька, решившего отравиться. А в аптеке ему дали вместо яда лекарство от насморка.