– Ты читал? – Левушка повернулся к Грегори.

– Что? – спросил тот, не отрываясь от книги.

– Вертера.

Грегори немного подумал и сказал:

– В последнее время я читаю только святых оцов.

– Отцов, – поправил Ру. Было видно, что ему стоило большого труда не засмеяться.

– Отцов, – смиренно повторил Грегори и потряс в воздухе своей книгой.

Книга называлась "Столп веры. Учение святых отцов о спасении".

Учение святых отцов, сэр.

Как спастись по заранее намеченному плану и при этом – с абсолютно гарантированным результатом.

С приложением точного маршрута, много раз описанного достойными доверия избранниками Божьими.

И все-таки, – подумал он, не переставая удивляться тому, что собирался сказать его язык, – и все-таки, вся эта история с самоубийством Вертера не давала никаких шансов, а значит, приходилось вносить в наши планы кое-какие существенные изменения, потому что одного только этого влюбленного по уши героя было бы достаточно, чтобы все монастыри на земле незамедлительно рухнули, подняв до небес такой столб пыли, который заставил бы долго чихать все небесное воинство… Жалкий самоубийца, готовый отдать все Небеса за сомнительное счастье находиться всю отпущенную им вечность рядом с этой смазливой мордашкой… как ее там?

Кажется, Юлия, сэр.

Именно так, Юлия, Мозес.

Он перехватил удивленный взгляд, брошенный на него Анной, и спросил:

– А ты разве не помнишь?

– Читала сто лет назад.

Сказанное показалось ему слегка пренебрежительным – всего какие-то сто лет назад, сэр. Кто помнит, что там было сто лет назад? И это про того, кому давно следовало бы поставить памятник, если бы не человеческая глупость, которая под словом героизм, как правило, всегда подразумевает махание саблей или металлический стук надетых на голое тело вериг.

– Между прочим, если мне не изменяет память, он застрелился, – осторожно сообщил Левушка.

– Вот именно, – сказал Давид. – Собственно, это я и имел в виду.