Мне не терпелось сообщить о произошедшем агенту транспортной компании. Я написал ему письмо, изложив подробности и особо подчеркнув те угрозы, которые прозвучали в мой адрес от его подчиненного. Я также запросил гарантии, что меня разместят в дилижансе вместе с остальными пассажирами, когда мы снова тронемся в путь завтра утром. Ответ был таков: «От Стандертона следует более вместительный дилижанс с другим проводником. Человека, на которого вы жалуетесь, завтра не будет, и вас посадят с другими пассажирами».

Это успокоило меня. Разумеется, я не хотел подавать в суд на оскорбившего меня проводника, и на этом рассказ о моем столкновении с ним можно закончить.

Утром человек шета Исы проводил меня к дилижансу, в котором на сей раз мне досталось хорошее место. Тем же вечером я без всяких приключений добрался до Йоханнесбурга.

Стандертон — деревушка, Йоханнесбург же — большой город. Шет Абдулла телеграфировал туда и дал мне адрес фирмы Мухаммада Касама Камруддина. Его служащий приходил встречать меня, но мы с ним разминулись. Я решил остановиться на ночь в гостинице. Мне были известны названия нескольких. Я взял извозчика и отправился в гостиницу «Гранд нэшнл», где спросил номер у управляющего. Он смерил меня взглядом и вежливо сказал:

— Мне очень жаль, но у нас сейчас нет свободных номеров.

После чего сразу распрощался со мной. Я назвал извозчику адрес магазина Мухаммада Касама Камруддина. Там я застал уже ожидавшего меня шета Абдула Гани. Он сердечно приветствовал меня и от души посмеялся над моей историей в гостинице.

— Итак, вы действительно думали, что вам дадут номер? — спросил он.

— А почему бы и нет? — удивился я.

— Узнаете сами, когда поживете здесь несколько дней, — сказал он. — Только мы способны жить в этой стране и терпеть все унижения, чтобы заработать на хлеб. Вот так.

Затем он рассказал мне о тех трудностях, с которыми сталкивались индийцы в Южной Африке.

О шете Абдуле Гани мы узнаем больше из моего дальнейшего повествования.

А в тот день он сказал мне:

— Эта страна не для таких людей, как вы, а потому слушайте внимательно. Завтра вам предстоит отправиться в Преторию. Вы поедете третьим классом. Ситуация в Трансваале для нас еще хуже, чем в Натале. Билеты первого и второго класса вообще не продают индийцам.

— И вы ничего не пытались предпринять?

— Мы посылали наших представителей, но, должен признаться, теперь наш народ сам частенько не хочет ездить первым или вторым классом.

Я попросил дать мне правила для путешествующих по железным дорогам и прочитал их. В них была путаница. Старое законодательство Трансвааля не отличалось точностью и ясностью, и подобный документ, конечно, тем более.

Я сказала шету:

— Я поеду только первым классом, а если не смогу, то предпочту нанять возничего, чтобы добраться до Претории. Речь идет всего-то о тридцати семи милях.

Шет Абдул отметил, что это отнимет больше времени и потребует бо́льших расходов, но поддержал мое стремление ехать первым классом. Мы отправили письмо начальнику вокзала. В нем я упомянул о том, что являюсь адвокатом и всегда путешествую только первым классом, а также подчеркнул, что обязан добраться до Претории как можно быстрее. Кроме того, я заявил, что не могу ждать письменного ответа, поэтому приду на вокзал лично за билетом первого класса. Разумеется, я сделал это не без умысла. Ход моих рассуждений был таким: если начальник вокзала, для которого я всего лишь «кули-адвокат», ответит письменно, то этот ответ почти наверняка будет отрицательным. Я же решил предстать перед начальником в безукоризненном английском костюме, побеседовать с ним и убедить выдать мне билет первого класса.

На вокзал я пришел в сюртуке и галстуке, положил на стойку соверен в качестве платы и попросил свой билет.