Но, несмотря на все шпильки, каждый вечер, ровно в пять, мать и ее свита отправлялись в оливковую рощу.

На севере острова раскинулось большое озеро со звучным именем Антиниотисса, и это было одно из наших любимых мест для охоты. Такая вытянутая в длину, около мили, мелководная простынка, обрамленная густыми зарослями тростника и камышей и отделенная от моря широкой извивающейся полосой дюн из мелкого белого песка. Всякий раз, когда мы туда отправлялись, нас сопровождал Теодор, а уж нам с ним было что обследовать в близлежащих прудах, канавах и заболоченных котловинах. Лесли непременно брал с собой целую батарею огнестрельного оружия, поскольку в зарослях тростника было полно дичи, а Ларри прихватывал здоровый гарпун и мог часами стоять в протоке, соединявшей озеро с морем, в надежде проткнуть им проплывающую мимо рыбину. Мать нагружалась корзинками с едой и пустыми корзинками для растений и всяких садовых нужд, выкопанных по случаю. Одна Марго отправлялась налегке – купальный костюм, большое полотенце и флакон с лосьоном для загара. Весь этот скарб превращал наши вылазки к озеру в своего рода экспедиции.

Лучшим временем в году на озере был сезон лилий. Гладкая изогнутая полоса дюн между заливом и озером была единственным местом на всем острове, где росли эти чудные лилии. Бесформенные луковицы, таившиеся в песке, раз в году выпускали толстые зеленые стебли с белыми соцветиями, превращая дюны в этакий благоухающий ледник. Мы всегда приезжали туда в эту пору, незабываемые впечатления. Вскоре после того, как Додо разродилась, Теодор напомнил нам о том, что вот-вот зацветут лилии, и мы начали готовиться к поездке на Антиниотиссу. Кормящая сучка серьезно осложнила ситуацию.

– На этот раз нам придется добираться на «Морской корове», – сказала мать, озабоченно разглядывая сложный, как кроссворд, узор на кофте, которую она вязала.

– Зачем? Это же в два раза дольше, – возразил Ларри.

– Дорогой, в машине не получится, Додо стошнит. К тому же мы там все просто не поместимся.

– Ты что, собираешься взять с собой это животное? – в ужасе спросил он.

– А как иначе… две петли провязала, одну пропустила… я не могу оставить ее дома… третья петля… ты же ее знаешь.

– Тогда найми для нее отдельное авто. А то на меня будут смотреть так, будто я ограбил собачий приют.

– Она не переносит машину, я же тебе объяснила… Помолчи минутку, я считаю петли.

– Бред, – выпалил Ларри.

– Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать, – громко, даже воинственно произнесла мать.

– Бред какой-то. Мы должны давать такого крюка только потому, что Додо выворачивает при виде автомобиля.

– Ну вот! – возмущенно сказала мать. – Из-за тебя я сбилась со счета. Обязательно надо со мной спорить, когда я вяжу!

– А ты уверена, что у нее не случится морская болезнь? – поинтересовался Лесли.

– Тех, кого тошнит в машине, не тошнит в море.

– Можно подумать. Бабушкины сказки. Теодор, ты со мной согласен?

– Вопрос сложный, – пустился он в рассуждения. – Мне приходилось слышать этот довод, но насколько он… мм… справедлив, сказать трудно. Одно я точно знаю: в машине меня пока не тошнило.

Ларри уставился на него непонимающим взглядом.

– Ты это к чему? – спросил он, сбитый с толку.