Были и другие инциденты. Я крал переключные ножи из шкафчиков в спортзале и попался с ними в своих ботинках. Но я не попался за самое серьезное, что сделал. Однажды я забрался в девичий туалет. Там никого не было. Я наблюдал за дверью. Я знал, что там никого нет. Так что я зашел, забрался в одну из кабинок. Сел, закурил сигарету и ждал. Девочки начали заходить. Я думаю, у меня была идея, что я увижу и услышу что-то сексуальное и захватывающее.

Но этого не случилось. Я слышал, как девочки сплетничали о глупых девичьих вещах и как они ходили в туалет. Это меня не интересовало. Я не был извращенцем. У меня были здоровые мысли о девочках. Спустя некоторое время я понял, что ничего хорошего не произойдет. Когда туалет снова опустел, я тихонько выскользнул наружу.

Но кто-то меня заметил и сообщил о моих действиях. Меня вызвали и допрашивали. Конечно, я все отрицал. И так как никто не поймал меня на месте, или даже не видел меня в девичьем туалете, они не могли ничего мне сделать. Но я уверен, что это попало в мои дела. Знали ли об этом Лу и мой отец? Я так не думаю. Если бы Лу знала об этом, она обязательно использовала бы это против меня. Она ни разу не упоминала об этом.

В школе было плохо. Дома не было лучше. Я знал, что я сводил Лу с ума, и она тоже сводила меня с ума.

Что я не знал, так это то, что Лу решила что-то сделать с этой проблемой. Она уже провела много времени в течение осени, посещая врачей — говоря обо мне и пытаясь понять, что сделать со мной.

Где-то в 1958 или 1959 году Лу начала посещать занятия в местном колледже Foothill College в городе Маунтин Вью. Она решила стать медицинским ассистентом. То, что то, что она училась на своих занятиях, начало давать ей идеи о том, что со мной не так.

Брайан помнит, как она возвращалась домой из школы и рассказывала ему свои теории. Одна из его обязанностей в доме была помощь Лу в мытье и сушке посуды после ужина. Пока они стояли у раковины, она делилась с ним своими идеями. Одна из первых была та, что у меня есть лишняя хромосома. Она сказала Брайану, что с моим мозгом что-то не так.

Брайан, даже тогда, знал, что я не был отсталым или сумасшедшим. Он говорил, что мне постоянно хотелось привлечь внимание, и мое поведение иногда было странным. Он сказал, что я не заботился о себе и не обращал внимания на то, как одет и как выгляжу. Он знал, что это раздражало Лу. Но он знал, что я не был больным или сумасшедшим.

Лу видела это по-другому. Она думала, что со мной что-то не так. Она была решительна, чтобы узнать, что это и исправить.

Как я уже говорил раньше, Лу вела строгий быт. Она была суровой. Она не была слабаком. Сегодня она, вероятно, была бы названа фанатиком контроля. Она хотела, чтобы все было так как она хочет. Она настаивала на своем.

Но со мной она не могла навязать свою волю. Я был неконтролируемым. Я постоянно попадал в неприятности в школе и дома. Я был большим, у меня было много энергии, и я шумел много. Но если спросить меня, то я был просто ребенком. Я делал в основном то, что делают дети этого возраста. Но со мной было гораздо больше детских штучек, чем с большинством детей. Со мной это было все время.

Лу была решительна заставить меня вести себя правильно. И она начала разговаривать с врачами и водить меня к врачам.

Я не помню многого обо всем этом. Я знаю, что она консультировалась с психиатрами или психологами раньше, потому что много лет спустя я видел какую-то бумажную работу по этому поводу. Она отвела меня в клинику Университета Калифорнии, когда мне было семь лет, о чем я не помню. Она говорила с мистером Билом в отделе семейных услуг в Пало-Альто и с кем-то в Совете по здоровью детей, когда мне было девять или десять лет, о чем я тоже не помню. Эти визиты закончились. Либо врачи потеряли ко мне интерес, либо она потеряла к ним интерес, я не знаю что именно. И когда она не получила от них то, что хотела, она начала консультироваться с психиатрами.

Согласно некоторым записям врачей и тому, что мой отец рассказывал мне позже, Лу встречалась с шестью психиатрами в течение весны и лета 1960 года. Она хотела знать, что со мной не так и что ей делать по этому поводу.

Но все шесть психиатров, как я узнал позже, сказали, что мое поведение нормальное. Четверо из них даже сказали, что проблема в доме была с ней. Они сказали, что именно она могла бы извлечь пользу от лечения. Много лет спустя жена Брайана рассказала ему, что Лу жаловалась на это — что она обратилась ко всем этим психиатрам, чтобы получить лечение для Говарда, и некоторые из них сказали, что она была проблемой. Вы могли поверить в наглость этих врачей?

Это было явно не тот ответ, который она искала. Я уверен, что это тоже привело ее в ярость. Итак, она продолжала искать доктора, который согласится с ней.

В какой-то момент этой осенью кто-то порекомендовал ей доктора по имени Уолтер Фримен.