Только он не ответил на звонок.
Я вернулась в нашу бристольскую квартиру, заварила кофе и устроилась с блокнотом на диване. Идея второй книги к завтрашнему дню! Даже не смешно. Однако, как ни странно, энергии прибавилось: у меня вдруг замаячила цель – и конкретный срок. Мечта казалась волнующе близкой!
Роясь в укромных уголках памяти, я быстро набрасывала задумки в блокнот. Старые идеи, трепеща крыльями, проносились как стайка птиц – слишком быстро, даже цвет перьев не рассмотришь.
Когда-то я представляла женщину, которая едет на пыльном пикапе через канадские равнины, на пассажирском сиденье пристегнут ребенок, фары забрызганы кровью, к бамперу прилип пучок человеческих волос. Увы! Когда я начала присматриваться к картинке, то не смогла разглядеть ни выражения лица этой женщины, ни поворотов, куда мог бы вырулить сюжет.
Я приготовила новую чашку кофе и, отхлебывая на ходу напиток, обожгла верхнюю губу. Нужно что-то приблизительное, расплывчатое, на один-два абзаца. Чисто концепцию. Как сказал литературный агент, необходимо показать широту идей.
«Даже если тебе предложат контракт на вторую книгу, необязательно воплощать предложенную сейчас задумку».
Боже, подумать только: контракт на вторую книгу!
Отодвинув картонную коробку с мамиными фотоальбомами, я плюхнулась на диван. Меня захлестнула новая волна горя и отчаяния. Как хотелось бы с ней поговорить! Мы бы ночь напролет перекидывались идеями, черпая их из любимых книг, придумывали бы, как по-новому развить сюжет…
Я едва не позвонила Фионе, однако стоило вообразить ее сухой, резкий тон, недоумение, что ее не уведомили о встрече с издателем… Словом, нелепая мысль. Нет уж! До сих пор чужая помощь мне не требовалась.
Я решила дать мозгу отдых минут на десять, прежде чем снова взяться за блокнот.
Вытащив мамин фотоальбом – как оказалось, рождественский, – я начала разглядывать снимки в пластиковых кармашках: в основном тусклые зимние пейзажи да мы с Фионой на розовом ковре в волнах разорванной оберточной бумаги. Вторым мне попался коричневый альбом в мягком кожаном переплете. До чего же я удивилась, когда обнаружила вместо фотографий пачку листов, исписанных маминым наклонным почерком! Первая мысль – коллекция писем, но при ближайшем рассмотрении я заметила на страницах заголовки глав.
Похоже, одна из маминых историй, которые мы когда-то читали. Листы перекочевали ко мне на колени, глаза заскользили по строчкам… Нет, текст был новый, незнакомый – настоящее сокровище, частица матери, воспоминание, не затертое среди прочих.
За считаные минуты я с головой погрузилась в книгу. Это напоминало красочный сон, персонажи были такие живые и яркие, что хотелось забраться на страницы – болтать с героями, сидеть рядом, вместе грустить…
В комнате стемнело, часы летели незаметно. Какое искусное сплетение сюжетных нитей, какая структурированность повествования, какой напряженный ритм! Завороженная красотой истории, я прервалась лишь раз – включить свет и накинуть на колени одеяло.
Утро застало меня на последней странице. За окном щебетали птицы, сигналил сдающий назад фургон, шумел мусоровоз. Физически я устала, но душа моя пела. Вот так мама! Какой роман написала! Мне не терпелось поделиться с Фионой.
Отложив рукопись, я пошла в душ. Надо было прийти в себя, разложить мысли по полочкам. Кроме того, до встречи с литературным агентом оставалось всего несколько часов.
Когда на голову полилась вода, я увидела у ног свежую каплю крови. Расплывшись под моим загипнотизированным взглядом в кляксу, она быстро утекла в слив. Свой цикл я изучила хорошо и чутко реагировала на малейшие изменения в самочувствии; тупая боль в пояснице или ощущение легкой вздутости в животе означало: скоро начнется. Лучше заранее знать, что организм снова тебя подвел, чем дожидаться красного доказательства.
В этом месяце я пропустила обычные признаки – даже немного размечталась… Не знаю почему. То ли смены в кафе выдались особенно загруженные, то ли отвлекло волнение из-за встречи с издателями.
Два с половиной года попыток. Двадцать девять циклов – каждый раз исход один. Пора было менять картину будущего, в которой я до сих пор рисовала себя матерью. Раз не суждено мне раскладывать по подушкам крохотные пижамки с цыплятами или учить пухлого малыша азам безопасного перехода через дорогу, значит, надо искать возможности стать кем-то еще.
Выключив воду, я завернула в полотенце влажные волосы и вернулась к ноутбуку. От агента уже пришло взволнованное сообщение: «Готовы поразить издательство новой идеей?» Что ж, возможно, моя судьба – стать писателем.