– И если ты перестанешь меня мучить и уберешься в дом, то я чрезвычайно высоко оценю твою доброту…

Внезапно Сесилия поняла, что улыбается. И казалось, что эта улыбка распространялась по всему телу, до самых кончиков пальцев, наполняя ее счастьем.

Он хотел ее. Хотел все это время. Считал ее красивой и умной. Толстая и очкастая Сесилия Тиг, искушала Викария Порока, лишала его силы воли. Осознание этого кружило ей голову.

Но Сесилия не ушла в дом. Она подошла к нему и положила ладонь ему на спину, почувствовав, как дернулись и напряглись мышцы под тонкой тканью его рубашки.

Приободрившись, она прижалась к его спине и крепко обняла обеими руками. Под одной из ее ладоней гулко билось его сердце.

– Сесилия… – стонал Рамзи с мольбой в голосе. – Прошу тебя, иначе я не вынесу…

– Мы можем остаться здесь, – прошептала она.

Рамзи накрыл ее руки своими; его пальцы заметно дрожали. Прошло несколько томительно долгих секунд, прежде чем он повернулся к ней лицом. Его рот приоткрылся, – вероятно, он хотел упрекнуть ее, – но ни звука не сорвалось с его губ. Однако глаза уже не были кусочками льда. Они мгновенно изменились и теперь горели жарким огнем, так что казалось, вот‑вот прожгут ее одежду.

Сесилия же развязала пояс халата, и он немного соскользнул с ее плеч. В следующее мгновение она поняла, что Рамзи теряет самообладание. Мысленно улыбнувшись, Сесилия проговорила:

– Здесь, под звездами, ничуть не хуже, чем в любом другом месте, не так ли?

– Ты убиваешь меня, женщина, – тяжело дыша, прохрипел шотландец.

– Убиваю? – переспросила Сесилия. – Я бы предпочла поцеловать тебя, – сказала она, придвинувшись к нему поближе.

Рамзи стоял без движения. Его ноздри раздувались, а мышцы были до предела напряжены, словно он сражался с какими‑то невидимыми врагами.

– Тебе надо бежать, Сесилия, – вырвалось у него, и это был то ли стон, то ли рычание.

Сесилию же охватило сильнейшее возбуждение – ничего подобного она никогда еще не испытывала.

– Я тебя не боюсь, – сказала она с тихим смехом.

– Испугаешься. Когда поймешь, что я намерен с тобой сделать.

Сесилия мысленно ликовала. Она вдруг почувствовала себя необычайно сильной, почувствовала себя львицей, пусть даже и покоряющейся самцу. Но только бы шотландский лев перестал сдерживать в себе зверя и выпустил его на свободу!…

Наблюдая за Рамзи сквозь опущенные ресницы, Сесилия резким движением плеч сбросила халат; и как только он лег к ее ногам лужицей мягкого шелка, она поняла: последние остатки самообладания наконец‑то покинули Рамзи.

Она и вздохнуть не успела, как его сильные руки сомкнулись вокруг нее и прижали к твердому мужскому телу. Его язык скользил между ее губ, а естество уперлось в живот.