На фоне неприятных сообщений о прибытии в Картахену очередного русского парохода с самолётами, о подготовке наступления красных под Теруэлем и побега лидера Фаланги Примо де Ривера из тюрьмы (Канарис усмехнулся, машинально оценив последнее сообщение как неприятное), как очень неприятное, выделялся рапорт начальника отдела радиоперехвата функабвер Штольца. У красных в Испании появилась новая система шифрованной связи, основанная не на коде Морзе, а на телеграфном коде Бодо. За последнее время зафиксировано восемь довольно длительных сеансов связи: три из района Барселоны и пять Валенсии. Дополнительная сложность состояла в том, что радисты не могли на слух распознавать передаваемые символы, им было даже трудно выделить сам символ, так как промежутки между ними были забиты шумами. Магнитная запись также поначалу не давала положительного результата, пока из Берлина специальным авиарейсом в Севилью не были доставлены магнитофоны улучшенной конструкции. В расшифровку этих сообщений на основе радиотелетайпа включились кроме функабвера, бюро Линде и институт Германа Геринга. Результата пока нет.

Вдруг собака, что-то почуяв, начинает отчаянно вырываться из рук, сильно отталкивается задними ногами и летит на пол, захлёбываясь злобным лаем.

— Чарли! Сидеть!

У самой двери, из-за которой показалась недовольная физиономия нового секретаря, такса тормозит, замирает и усаживается на задние лапы, глухо рыча на чужого.

"Собак не любит, надо будет отослать его куда-нибудь".

Прибыла новая порция документов и прямо сверху- сообщение от военно-морского атташе из Рима, бывшего сослуживца адмирала на крейсере "Дрезден", не забывавшего по старой дружбе посылать копии своих отчётов в Берлин напрямую начальнику абвера, о том, что на итальянский военный аэродром близ Пальма- Де- Майорки прибыл, бежавший из тюрьмы в Аликанте и приговорённый к смерти, Хосэ Антонио Примо де Ривера.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Чарли скосил глаза, поёжился и не поднялся с лежанки, чётко квалифицировав настроение настроение хозяина как неигровое.

Только-только удалось замять скандал с назначением Франко "генералиссимусом и главой государства"! Запугав одних, таких как оставшиеся без своего лидера фалангисты, и воспользовавшись отсутствием других, как карлистов, отправившихся в Вену на похороны другого претендента на лидерство, Канарису, самому и через агентов влияния, удалось с большим трудом склонить Хунту националистов в Саламанке к одобрению проекта декрета о назначении Франко "генералиссимусом и главой правительства". Именно правительства, а не государства!

Когда же декрет со скрипом был проголосован Хунтой и сдан в набор, чтобы при опубликовании вступить в силу, к директору типографии явился Николас Франко, брат генерала, в окружении вооружённых людей и угрожая насилием потребовал заменить словосочетание "глава правительства" на "главу государства". Так наутро Хунта превратилась из государственного органа, назначающего правительство, в совещательный орган при главе государства. Дело было сделано! Но слухи об этом мошенничестве вызвали бурное возмущение среди оппозиции и глухое недовольство среди сторонников Франко. Начавшееся вскоре наступление на Мадрид и сопутствующая ему патриотическая пропаганда (да и отсутвие харизматичных соперников) отодвинули на второй план этот инцидент, но появление на политической арене Примо де Риверы и неутешительные известия с фронтов могут быстро изменить ситуацию.

Допустить этого адмирал никак не мог: приход к власти неизвестного восторженного последователя Муссолини и Гитлера, на смену прогматичного, безыдейного старого знакомого генерала, это- если и не конец планам, которые он и группа единомышленников, приведшая его в кресло начальника абвера, вынашивает по перехвату власти у Гитлера, то потеря важного рычага влияния на его политику. После авантюрного захвата Рейнской области, когда Гитлер как азартный игрок поставил на кон существование Германии как государства, его власть в стране многократно выросла. Толпа любит удачливых, но строить на удаче долгосрочные планы нельзя, это очевидно для серьёзных людей, настоящих патриотов Германии.

Далее пошли рутинные отчёты о распределении вновь прибывших из Берлина шифровальных машин: "Энигма" серии "В" и "С"- в Легион Кондор, "D" и "С"- в штаб итальянских войск, ну и серий "А" и "С", — в главный штаб Франко и штабы трёх фронтов- Северного, Центрального и Южного. Всё правильно, серия "С" для связи между собой здесь в Испании, "А" и "В"- для докладов в Берлин, Фон Фрич (командующий сухопутными войсками) и Геринг (глава Люфтваффе) — решили руководить своими подопечными независимо друг от друга, а по "D", значит, решать неизбежные споры между Римом и Берлином. Существовал, правда, ещё один тип "Энигмы", пятироторный (остальные имели только три сменных ротора, с возможностью выбора из пяти доступных), которым пользовались в Кригсмарине и абвере, такой же неизменный спутник адмирала в поездках как такса Чарли.

Среди отчётов по "Энигмам" затесалось сообщение от агента в итальянской военной разведке СИМ: в документе, с резолюцией руководителя службы с просьбой разобраться, речь шла о том, что 14 ноября этого года вблизи порта Барселоны был потоплен русский пароход. На денежное вознаграждение, полагающееся за это, претендуют капитан катера, патрулировавшего в том районе и командир бомбардировщика, совершавшего налёт на порт. Было принято решение выплатить пятьсот тысяч лир капитану катера, так как его слова подтверждались показаниями пленного русского лейтенанта с потопленного судна.

Затем последовал отчёт агента в Стамбуле о прохождении судов через пролив Босфор и следом за ним сообщение от капитана немецкого сухогруза от 17 ноября о том, что в порту Барселоны встал на ремонт русский пароход "Краснодар".

"Стоп, сегодня утром… в обзоре барселонских газет за неделю было: на приёме у начальника городской полиции замечен Чаганов, человек из окружения Кирова, офицер из ГПУ, или, как там теперь, НКВД. А новый секретарь не только собак не любит, он ещё и в нашем деле ничего не понимает: вывалил кучей на стол все донесения. Ни тебе анализа, ни даже простой сортировки по темам. Думаю, что пришло время организовывать здесь в Альхесирасе аналитическую группу под командой толкового флотского офицера"…

— Идиот! — Адмирал с досады стучит кулаком по столу, Чарли поджимает хвост. Последним документом в папке оказался расшифрованная в бюро Линде радиограмма из Пальма-де-Майорки главе СИМ: "подобранный в море близ Барселоны лейтенант госбезопасности Скрыпник, охранял на борту парохода "Краснодар", вместе с тремя другими сотрудниками, секретную систему связи, размещённую в двух тридцатикилограмовых деревянных ящиках зелёного цвета. Их начальником был старший лейтенант госбезопасности Чаганов".

"С 17 ноября передачи ведутся из Валенсии… Надо будет сориентировать местную агентуру. Появление в новой столице красных эмиссара из Кремля с новой шифровальной аппаратурой, это тревожный сигнал. Они что-то затевают. Как узнать? Что если дешифровщики не смогут взломать шифр? Пожалуй, одними аналитиками не обойтись, здесь нужна группа майора Эрвина Штольце".

Канарису давно импонировал этот немолодой исполнительный вдумчивый сотрудник, недавно переведённый им в абвер-2, где тот стал отвечать за обеспечение и проведение диверсионных операций за рубежом. Он хорошо проявил себя в Чехословакии, склонив к сотрудничеству где подкупом, где угрозами, а где и показательной расправой ряд лиц в военном ведомстве, а также в среде русских белогвардейцев.

Снизу послышался звон колокольчика, созывающий домочадцев к обеду. У адмирала засосало под ложечкой, Чарли сглотнул слюну. Условный рефлекс, выработанный толстой испанской кухаркой, легко одолел их охотничий инстинкт.