Восьмиэтажный "Метрополь" считался самым новым и самым фешенебельным отелем Валенсии. Расположенный в центре города напротив Северного вокзала рядом с ареной для боя быков, до войны он служил местом притяжения местной знати, заезжих тостосумов и знаменитых тореадоров. Июльский мятеж закончился в Валенсии быстро (немногочисленный воинский гарнизон после нескольких дней колебаний перешёл на сторону республики), а город стал прибежещем для средней буржуазии со всех концов страны, напуганной крутыми мерами анархистов, пришедших к власти. После бегства республиканского правительства из Мадрида (в ночь на седьмое ноября) переполненный "Метрополь" был спешно очищен от беженцев и передан Советскому посольству. Вместе с немногочисленным посольством в огромное здание въехали наши военные советники, разведчики и гражданские специалисты.

Охранявшие вход вооружённые люди, судя по говору- сербы, после короткой перепалки между собой подвели меня к рускоговорящему окающему портье одного роста со мной, но значительно более мускулистого, то и дело поправляющему кобуру под мышкой. — ТОварищ ДОницетти ждёт вас, — намётанный взгляд оперативника быстро изучил моё удостоверение. — четвёртый этаж, четыреста пятая комната. Лифт справа.

Мой сопровождающий остаётся ждать внизу.

— Заходи, Алексей. — Радушно встречает меня Берзин, приглашая внутрь раскошного двухкомнатного номера. — Ты наверно не завтракал?

Под откинутой генералом белой накрахмаленной салфеткой оказалась яичница с ветчиной на белоснежной фарфоровой тарелке, плетёная корзиночка с подрумяненными ломтиками хлеба и блестящий (серебряный?) кофейник. Два раза предлагать мне было не надо и, протянув гостеприимному хозяину переводы, сделанные Шурочкой Кочергиной сотрудницей Эйтингона- единственной женщиной в нашем "дворе", расшифрованных радиограмм, начинаю священнодействовать вилкой и иногда ножом.

Берзин за минуту жадно проглатывает все пять сообщений, что мне удалось разгадать за эти дни, затем откидывается на спинку резного стула и начинает читать их неспеша с расстановкой.

— Как это тебе удалось?! — С воодушевлением произносит он.

"Легко…. что тут было есть"?

— У меня целое отделение почти месяц бьётся, а результата-ноль!

— Да понимаете… — начинаю мямлить я.

— Это ты не понимаешь насколько эти данные важны для нас…

"Ну это уж позволь"…

Я не зря выбирал радиограммы именно Южного фронта (скромные возможности радиоразведки Разведупра в Испании всё же позволяли примерно определять место, откуда велась передача). Через два месяца начнётся наступление франкистов на Малагу, которое республиканцы просто проспали. Бросив все силы на ликвидацию вклинения националистов под Теруэлем и не достигнув в итоге поставленных целей, они оказались неспособны отразить их несильные удары от Гранады и Гибралтара на Малагу.

— Эти сведения надо срочно передать в Генеральный штаб генералу Асенсио. — Берзин решительно стучит бумагами себе по колену.

— Ну да, а назавтра об этом будут говорить министры на обедах с журналистами. — Мой тон вышел резковатым.

— Тогда какой толк в перехате и расшифровке радиограмм, — язвительно парирует Берзин. — если их нельзя использовать?

— Ян Карлович, — виновато опускаю глаза. — мы в спецотделе часто сталкиваемся с этим… и иногда приходится чтобы предотвратить раскрытие важного источника не пускать какие-то сведения в ход.

Генерал молчит и мрачно смотрит на меня в упор.