Об В.А. Иванове

Несколько слов об В.А. Иванове. К нему я проникся уважением буквально с первого дня знакомства. Как говорится, если человек талантлив, то он талантлив во всём. Таким был Всеволод Александрович. Учась в институте, он был членом ЦК ВЛКСМ. В двадцать пять лет защитил кандидатскую диссертацию. Написал несколько очерков и книг.

С Ивановым В. А. я сблизился и подружился на НИС «Академик С. Королёв». В межрейсовое время мы довольно часто встречались то в доме журналистов, то в доме композиторов, на чаще всего – в семейной обстановке. Душой этих встреч всегда был лётчик-космонавт Стрекалов Геннадий Михайлович. С ним мы познакомились в первом экспедиционном рейсе. В то время он проходил предполётную практику. Во втором рейсе мы сдружились с ним особенно близко. Послеполётные встречи с ним, приятные и наполненные необыкновенным оптимизмом и верой в лучшее будущее, продолжались многие годы.

2006 год. Традиционная перед Днём космонавтики встреча в музее МКФ. В числе почётных гостей – Серебров Александр Александрович, лётчик-космонавт, Герой Советского Союза, совершивший с Г.М. Стрекаловым один космический полёт. Познакомившись ближе, я узнаю, что Стрекалов безнадёжно болен и находится в Центральной клинической больнице. Прошу Александра Александровича организовать к нему посещение. Он ответил, что это невозможно. Даже он, совершивший с ним космический полёт, к нему попасть не может. Разрешены посещения только жене и близким родственникам.

Обидно. Я, друживший с ним многие годы, знавший его до первого полёта в космос, встречавшийся с ним многократно после его космических полётов, не могу его, прикованного тяжёлой болезнью к больничной койке и обречённого, как-то поддержать, успокоить от души идущими словами. Жаль, что не мог увидеть его ещё живым.

Глубокая осень 1980-го года. Мой последний рейс на НИС «КПБ». Экваториальная Атлантика. Обеспечиваем двенадцати – суточный полёт космического корабля, пилотируемого космонавтами Л.Д. Кизимом, Д.Г. Макаровым и Г.М. Стрекаловым. Мне было приятно, что в составе экипажа после многолетней и изнурительной подготовки находится он, Геннадий Михайлович. И вот первый сеанс связи с космонавтами. Начальник экспедиции Ю.А. Дёмин, зная о моей дружбе с Геннадием Михайловичем, дал добро на короткий с ним разговор. Долгожданные минуты и космический корабль в зоне видимости НИС «КПБ». Шумы, космические помехи и, наконец-то, слышим голос космонавта: «Заря, Заря. Я – такой-то. Сигнал устойчивый, слышу вас нормально». Далее – официальные доклады. И вот момент – я на связи. Время предельно ограничено. Лаконично поздравляю экипаж с успешным полётом и пожеланием мягкой посадки. В ответ слышу: «Сергей, спасибо. Не укачало тебя?» Отвечаю, что нет, что это не «Королёв» и точка работы не в районе острова Сейбл. Спрашиваю, не укачало ли его? Ответил, что нет. На «Королеве» было хуже. Прошло много лет, но этот космический разговор я отчётливо слышу и сейчас. Спасибо судьбе, что я близко знал этого удивительно скромного и героического человека.

Геннадий Михайлович Стрекалов совершил пять космических полётов, два из них многосуточные – 130 и 115 суток. Третий полёт не состоялся. 26-го сентября 1983 года за несколько секунд до старта загорелась ракета-носитель. Космонавты катапультировались и были эвакуированы с помощью системы аварийного спасения. Он дважды Герой Советского Союза, награждён тремя орденами Ленина, орденом «За заслуги перед Отечеством» третьей степени, орденом «Октябрьской революции», орденом «Ашака Чакра», медалью НАСА «За космический полёт». Геннадий Михайлович скончался 25 декабря 2004 года от рака желудка.

Г. М. Стрекалов

Представитель ОГ, С.И. Николаев

В том рейсе я неожиданно заболел. На пятые сутки корабль пришвартовался в порту Касабланка. Военный французский госпиталь, срочные анализы. Диагноз – почечная колика, камень застрял в мочеточнике. Требовалась госпитализация. Начальник экспедиции срочно связывается с Центром. Госпитализацию в местном госпитале не разрешили. Потребовали срочного возвращения меня в Союз. И вот я, измученный шестидневной болью, сопровождаемый в аэропорт лично советским консулом, вылетел в Москву. Пятичасовой перелет – я в аэропорту «Шереметьево-2». Никто не встретил, советских рублей нет. Превозмогая нестерпимую боль, находясь на грани болевого шока, нашёл силы выйти из аэропорта и нанять такси. Далее – госпиталь Бурденко. Элементарное обследование: два стакана компота и пробежки по лестницам госпиталя. Полчаса таких скачек – и камня нет. Позже я узнал, что шестидневная закупорка мочеточника могла привести к тяжелейшим последствиям с возможным летальным исходом. А кто бы ответил? Никто!

Меня всегда поражал круг знакомых Всеволода Александровича. Среди них были довольно известные и именитые люди. Однажды, будучи у него в гостях, я познакомился с академиком Раушенбахом, чуть позже – с народным артистом СССР Юрием Никулиным. Ю. Никулин поразил своей простотой и хлебосольностью. С ним было легко и просто. Он был весьма остроумным и на любой случай жизни мог рассказать анекдот. Как-то вспоминая В. Волкова, он сказал: «Сколько его не корми, он всегда смотрел в космос». Были и другие встречи – интересные и запомнившиеся.

Вспоминаю другой случай. В одном из рейсов мы стояли в порту Гавана. В это же время прибыла на Кубу первая женщина-космонавт Валентина Терешкова. В числе её сопровождавших был В.И. Иванов. Забежав ко мне, весь раскрасневшийся, спешно поставив портфель и поприветствовав, выпалил: «Сергей, там подарки, жареные ножки цыплят. Готовь стол, буду через час». И быстро ушёл.

Накрыт стол. Специфический запах, шедший от разогреваемых «куриных» ножек показался мне подозрительным. Появился Всеволод Александрович так же неожиданно, как и ушёл. Разгорячённый, с двумя бутылками лучшего кубинского рома, он сам был для нас самым лучшим подарком, о котором только и могли мечтать моряки вдали от Родины. Встреча, тёплая и задушевная, пролетела быстро. Спустя несколько дней В.А. Иванов в составе делегации, сопровождавшей В. Терешкову, вылетел в Союз. Прощаясь, он, улыбаясь и ожидая моей реакции, спросил: «Сергей, как ножки?» Я ответил: «Так себе. Ножки Буша – лучше». Всеволод Александрович хитровато улыбнулся и с грустью сказал: «Сергей, не обижайся, это были ножки голубых лягушек. Поздравляю с вступлением в орден настоящих французов». Обескураженный и немного расстроенный, я ответил: «Ну, Сева, ты и удружил». С тех пор куриное мясо я видеть не могу. С Всеволодом Александровичем последние годы я не встречался. Он живёт где-то в Америке. Счастлив он или нет, не знаю. Остаётся только догадываться. Он – талантливый инженер и журналист, его жена – тоже журналистка. Очевидно, там они нашли возможность полностью реализоваться, добиться признания и обеспечить себе достойную жизнь.

Расстались мы трогательно и по-мужски нежно. Не хотелось прощаться с этим человеком, с которым так много было связано.

Внештатная ситуация на борту

Полёт орбитального комплекса «Салют-1 – Союз-11» проходил нормально. Не обошлось и без внештатной ситуации. В одном из сеансов связи космонавт Добровольский сообщил в Центр управления о сильном задымлении на борту. Ситуация складывалась критическая. Орбитальный комплекс, выйдя из зоны нашей видимости, вновь появится через полтора часа. За это время на борту могло произойти всё, вплоть до трагической развязки. Помочь космонавтам, кроме нас, никто не мог. Наступили напряжённые минуты. Оперативной группе представилась возможность доказать свою профессиональность. Она должна была в короткий срок не только выявить причину задымления, но и дать космонавтам рекомендации по его устранению.

Проанализированы показания сотен телеметрических датчиков, и причина выявлена. Дымила статорная обмотка одного из вентиляторов.

Можно понять наше нетерпение, с которым мы ожидали начала очередного сеанса связи с космическим кораблём. И вот он долгожданный момент – орбитальный комплекс в зоне видимости. Тревожно ожидаем выхода космонавтов на связь. Наконец-то, слышим: «Заря, Заря, я – Янтарь. На борту…». Слава богу, живы, а значит и всё поправимо. Виктор Благов, руководитель оперативной группы, выслушав доклад космонавтов, твёрдым, но спокойным голосом дал указание Добровольскому отключить питание одного из электронных блоков. Успокоив космонавтов, он сообщил им, что задымление вскоре пройдёт, полет продолжайте в соответствии с программой.