– Книга называлась "Краткая история общества начала двадцать второго века", автор как его там… – он неприязненно нахмурил брови, – Закатов Радион. Название не говорящее. По глупости я взял эту книжонку, написанную почти век назад. Закатов писал про своего прапрадеда, одного из первых переселенцев в горные города. Тот, как и все, не понимал тогда, зачем правительство тратится на такие толстые металлические ворота, если людям нужно всего годик переждать затянувшуюся зиму. Только повзрослев, Закатов старший понял, почему склады так жадно забивали доверху, и почему по переписи две тысячи сто тридцатого года в горных городах жило полтора миллиарда, если на планете всего было десять. "Зима не закончится, мы заперты навсегда" писал он. В Эльбрусе Закатов завел семью, стал работать прокладчиком тоннелей и начал вести дневник в огромной бумажной тетради – чудовищный архаизм даже по тем временам. Дневник и достался его правнуку. Знаешь, я рад, что старший Закатов не дожил до того момента, когда воздух стал ядом, поднялся неутихающий ураган, и выходы на поверхность запретили совсем. Маленький я не выдержал бы такую книгу.
Аркус побледнел, когда сознание больно кольнула картинка из прошлого: он еще ребенок, роется в каталоге книг в общем графстоле в жилом секторе. Его любознательный взгляд привлекла отсканированная обложка книги с черной золотистой каймой. Ее длинное название давно выцвело в памяти, но автора Аркус запомнил – Радион Закатов. Книга показалась малышу пыльной и скучной, и, к счастью, дальше пятой страницы он не залез.
Аркус перестал верить в совпадения и молился, чтобы лифт доехал быстрее, но табло показывало, что до Сектора Снабжения оставалось еще двести метров.
– А сейчас самое интересное, – Толиман размял шею и прохрустел пальцами. – После той книги я спросил отца: "Сколько людей сейчас на Земле". А он с гордостью ответил: "Целых два миллиона, сынок". Жалкие два миллиона! Вам знакомо чувство, когда ощущаешь себя последним ребенком на земле и понимаешь, что после тебя не будет никого? Пустота! Необитаемая планета! Да, люди кое-как приспособились к холодам. Но этого мало. Сейчас мы должны приспособить планету к нам. Хотя бы несколько тысяч человек должны пережить льды. Сейчас нас около полутора миллионов. Мало, но пока на свете есть хотя бы один мужчина и одна женщина, мы будем бессмертны в наших потомках.
Аркус застыл, вслушиваясь в слова. Правда, какой видел ее Толиман, для него была слишком жестокой. Глупое детское соревнование было с треском проиграно еще до начала: Толиман, не зная правил, надавил так, что душевных сил Аркуса на ответ не осталось.
"Счет идет на жалкие тысячи? Нас действительно мало. А ведь если подумать, то вся защита горных городов – просто театр безопасности. Электростанции, вентиляция, теплоотвод, с первым же сбоем любого из них падет весь город. Близкий пример – город-крепость Нью-Дзин".
Горло защемило, и Аркус с трудом выдавил:
–И как дальше жить?
– Добро пожаловать в клуб, – коварно ухмыльнулся Толиман. – Мы почти приехали. Расскажете о вашей причине?
– По сравнению с твоей моя глупа и наивна, – признание далось Аркусу нелегко. Он задумчиво поднял глаза к потолку. – Причина в том, что я просто ребенок, поверивший в сказки. Когда-то давно посмотрел в иллюминатор и просто решил вылечить планету.
Глава 13. Два короля
– Вы в пятый раз собираетесь бежать на другой конец офиса, что узнать, нужна ли тут запятая? Просто поставьте уже подпись! … Отлично, спасибо! – Аркус облегченно выдохнул.
Спецификацию на проект принимала молодая девушка. Она то и дело бегала консультироваться с коллегами за офисными перегородками. Пару раз убегала чуть ли не на другой конец Сектора Снабжения. Времени ушло немало, но отдых после тяжелого разговора доставлял наслаждение. Аркус уже не чувствовал себя таким подавленным, когда выходил из конторы. Он вернулся к Толиману, ждущему на потрепанной дерматиновой кушетке.
– Ну что, детали для твоего Скворца я заказал, но в нем нужно будет кое-что подправить, чтобы работал шустрее, – Аркус ожидал ответной реакции, но Толиман воздержался от комментариев. – Знаешь, я жутко проголодался, пошли быстрее в лабу, у нас там свой мультиповар, как в пищеблоках. Идем, что сидишь? Эй, ты что-то совсем побледнел!
– Ничего страшного, – Толиман махнул дрожащей рукой и неубедительно улыбнулся. – Просто не в форме после ранения. В медблоке, говорят, через пару недель все выправится, но пока держат на стационаре. Хотя слышал, будто и жилище мне уже готовят, – Аркус присел рядом на кушетку. – А еще… Благодарю вас. Я про Нью-Дзин. Спасибо, что нашли меня тогда. И я прошу прощения, что выстрелил. Боялся, что тем верзилам не хватило каши, которую они устроили. Да, я выстрелил из страха… Ведь я очень хочу жить, – его голова сонно покачивалась, да и говорил Толиман все тише, но ему опять удалось вовлечь Аркуса в разговор:
– Эх, дружище. Разумеется, я тебя прощаю. И Дара, и Катя тоже. Они, на самом деле, все добрые. Давай я отведу тебя в медблок? Выглядишь неважно. Можно и автоносилки вызвать, но не уверен, что они проедут по этим узким коридорам. Снабженцы любят, чтобы все трубы и кабели на виду были. Думаю, они правы, но просторным или изящным этот Сектор назвать нельзя.
– Мне уже лучше, честно! – Толиман встал и проморгался. – Сам дойду до медблока.
Строители не удосужились утопить коммуникации в стены, поэтому идти по сложной сети коридоров приходилось медленно, перешагивая сплетенные косичками провода и огибая вентиляционные трубы. Аркус вел впереди, хотя и сам не очень ориентировался в Секторе Снабжения. Не прошло и двух минут, как они забрели в такой узкий коридор, что идти приходилось чуть не боком.
– Передохнем? – предложил Толиман.
– Тут?!