Морской папа

Они целый день провели вместе: гуляли в парке культуры и отдыха, где им удалось покататься почти на всех качелях. Катались они и на маленьких электромобилях и на паровозике. Затем посетили местный зоопарк, где внимательно разглядывали животных, надолго задерживаясь перед очередной клеткой или вольером, им даже посчастливилось покормить ослика. Там же, в зоопарке, встретили маленькую лошадку, хозяйка которой предложила проехаться верхом. Если точно, то катался только Юра, а его папа Иван Петрович спокойно следовал рядом. Сын был в восторге от такого удивительно веселого воскресенья. Папа был тоже доволен, не каждый раз доводилось так удачно провести с сыном время. Но оно пролетело очень быстро, а тут еще задержались в кафе, в котором маленький Юра очень долго провозился с выбранной им запеканкой и сладкой булочкой. Необходимо было возвращаться, а то мама будет беспокоиться. Иван Петрович вызвал такси.

Они уселись на заднем сидении, в машине было тепло и уютно. Юра прижался к отцу, а затем, наклонившись к его уху, прошептал: «Папа, ты самый лучший папа на свете». Иван в свою очередь, поцеловав сына в щеку, сказал: «А ты Юра – самый лучший мальчик во всем мире». Дальше они так и ехали молча, крепко взявшись за руки, пока не добрались до дома.

Их встретила Лена, Юрина мама, она поинтересовалась, где были и почему так надолго задержались. Они деловито разделись в прихожей и молча проследовали на кухню. Ребенок категорически отказался ужинать, заявив, что абсолютно сыт и есть ему не хочется. Было уже поздно, поэтому Лена отправила Юру готовиться перед сном к водным процедурам, а Ивана попросила задержаться: «Ваня, пока не уходи, задержись. Хочу с тобой поговорить». «Ну, хорошо, если ты просишь, задержусь», – отреагировал Иван.

Лена с Юрой проследовали в ванную комнату, а Иван остался на кухне. Он обратил внимание на стоящую на полочке большую сувенирную кружку, которую он привез в своё время из Италии. На кружке была надпись «I love Italy», вместо слова «love» на кружке было нарисовано огромное красное сердце. И теперь кружка стояла с отбитой ручкой, как некий символ их поломанного совместного будущего. Он задумался, и было отчего. Он жил отдельно от них уже четыре года. В тот злополучный контракт судно неожиданно перегнали в другой район работы и вместо положенных пяти месяцев, пришлось отработать девять. А по возвращению домой, через неделю ему предложили поучаствовать в перегоне судов. При этом ему сразу же дали понять, что отказываться крайне нежелательно и он был вынужден согласиться. Вернувшись домой, он с первой минуты почувствовал, что что-то за время его отсутствия в их отношениях изменилось. Лена постоянно шла на сознательные конфликты и обострения, а еще через два месяца заявила, что она его просто разлюбила, а с нелюбимым мужиком она жить не может. Все попытки объясниться результатов тогда не дали. В ответ он, кроме всего прочего, получил ультимативное заявление, что пока он живет в этом доме, она с сыном вернуться сюда не может, а будет жить у своих родителей. Он пытался выяснить, что её не устраивает, объяснял, что они только начали совместную жизнь, что есть понятие «люди притираются к друг другу», говорил, что он готов, если её что-то не устраивает, пересмотреть свои подходы по многим вопросам. Но она, как он понял, решение уже приняла. «Если разбегаться, то лучше сразу», – был её ответ на все его доводы.

В итоге он собрал чемодан и уехал к своим родителям. Больше всех переживала мама. Закончив причитания, она вдруг заявила, что она уже давно чувствовала, что этим все закончится. Отец долго молчал, много курил, а на третий день предложил Ивану: «Так, хорошего в этой ситуации ничего нет, но это все же не смертельно. Ты не первый и не последний. Давай-ка ты поезжай на судно, там отвлечешься от своих проблем». Вскоре Иван уехал на работу.

Мама с сыном вышли из ванной комнаты. Юра был в новой полосатой пижаме с большим улыбающимся слоненком на груди. Сын, видимо, хотел что-то сказать, но Елена направила его в детскую. Иван опять остался один, сидя за столом. Перед его глазами пронеслись сцены его прибытия на судно, как его встретила команда, вспомнил он и первую беседу с капитаном. Иван отчетливо помнил, как они выходили из Калининграда, как уже на третий день по его прибытию он знал, что в своих неурядицах он не одинок: капитан и второй механик были женаты второй раз, а электромеханик аж третий. И ничего, люди работали, общались между собой, шутили и улыбались. «Да, надо признать, время лечит», – уже тогда он понял глубокий смысл этой фразы. А в следующем отпуске он понял и причину их разрыва. Придя в гости в очередной раз к сыну, он обратил внимание на маленькую пожарную машину ребенка и поинтересовался, поинтересовался просто так, а зачем на такую маленькую машину прикрутили такие большие, как он считал, дополнительные фары. И получил неожиданный ответ, что их установил дядя Вова, который некоторое время жил с ними, а сейчас дядя Вова больше к ним не ходит. Вот и вся причина. Вот как, оказывается, просто.

Лена вышла из Юриной комнаты, слегка щурясь на свету кухонной люстры: «Никак не хочет засыпать, просит, чтоб ты пришел. Просит, чтоб ты его уложил. Сходи к нему». Иван приоткрыл дверь и окунулся в полумрак детской комнаты. В дальнем углу он увидел детскую кроватку, на которой зашевелился маленький мальчик. Ивана поразила маленькая детская ножка его сына, торчащая из-под одеяла, она была совсем маленькой и белой.

– Юра, ты чего не хочешь засыпать? Мама беспокоится, – сказал папа, так как надо было что-то сказать.

– Папа, – сказал Юра, и Иван почувствовал в этом обращении какую-то тревогу. Из полумрака комнаты на него встревожено смотрели широко открытые глаза его сына, – папа, – вновь обратился к нему Юра. Затем последовала длительная пауза, чувствовалось, что маленький мальчик никак не решается продолжить разговор.

– Юра, ты что, что с тобой? – как можно спокойнее спросил Иван.

– Папа, а ты останешься у нас ночевать? – все же спросил Юра. Иван прекрасно понимал, что это просто невозможно. Но чтоб не расстраивать Юру сказал: «Юра, не беспокойся, конечно же, я останусь» и почувствовал, как вся напряженность сына стала уходить.

– Правда. Я так хочу, чтоб ты остался, чтобы мы жили все вместе, – на одном дыхании произнес Юра. Чтобы успокоить сына и уйти от обсуждений очень больного даже для него вопроса, Иван спросил сына: «Юра, мы сегодня были в зоопарке, а кто тебе всех больше понравился?». Юра задумался, а затем, улыбаясь, произнес: «Папа, ты знаешь, мне больше всего понравились утки». Это было очень неожиданно, потому что они видели очень много интересных животных: долго смотрели на медведя, тигра, задержались у слона, большой интерес вызвал горный козел, пытались пообщаться с обезьянками, а тут, оказывается, больше всего понравились обычные домашние утки. «Юра, а почему больше всего тебе понравились утки?», – все же поинтересовался папа. «Папа, они такие веселые», – не задумываясь, выпалил сын. Это тоже было неожиданно. Они еще какое-то время обсуждали увиденное в зоопарке, и Юра, утомленный впечатлениями выходного дня, уснул.

Иван тихонько прикрыл дверь Юриной комнаты, прошел на кухню. На кухонном столе стояла пузатая бутылка пива. «А это откуда, ты же пиво не пьешь?» – удивился Иван. «Это для контакта, – спокойно ответила Лена, – у меня к тебе будет серьезный разговор.

– Что случилось и что это за серьезный разговор? – съязвил Иван.

– Хочу тебе предложить жить с нами. Сыну нужен отец.

– А я тебе то же самое говорил четыре года назад, ты же слушать тогда ничего не хотела. А теперь вдруг ему нужен отец. Что же за это время изменилось? – начал раздражаться Иван.