Она тяжело дышала и говорила чересчур быстро; он не понял всего, хотя четко уловил слова «Венди Боскомб», сказанные громко и разборчиво. Не успел ничего толком сообразить, как механический голос завел: «Чтобы прослушать сообщение еще…»
Алекс давно выучил меню наизусть и нажал «2», на этот раз готовый к потоку слов; стал торопливо записывать в блокнот то, что сумел разобрать. По-прежнему не все понял, начал злиться – почему сообщение записалось не полностью?!
Проиграл его еще раз, заполняя пробелы в блокноте. Еще раз. Проверил – правильно ли записал?
«Шепард, это я. Встретимся у Боскомбов как можно скорее. Мой отец – убийца. Кукла Венди Боскомб лежит в его сундуке в сарае, а Венди – над ней»…
Какого дьявола?! Алекс стукнул блокнотом по столу. «Где Венди? Над кем, а, Джой Хендерсон?! Над куклой?»
Уставился на блокнот, лихорадочно соображая.
Неужели она говорит правду? Неужели исчезновение Венди в конце концов будет разгадано, причем благодаря Джой Хендерсон – женщине, которую он до сих пор подозревает в убийстве ее собственного отца?
Глава 77
Джой и Рут
До начала занятий в старшей школе оставалось всего два дня. Учебники Джой лежали в рюкзаке Марка, его имя внутри было зачеркнуто толстым черным фломастером и заменено на ее имя. Учебники и книги Марка, включая «Гордость и предубеждение», отправились в школьный магазин подержанных книг.
Утром после воскресной школы Фелисити сообщила Джой, что рассказала родителям о порках. Родители обязательно поговорят с ее отцом, заставят его прекратить все это. Джой ответила, что после отъезда Марка отец ни разу ее не порол.
– Вот видишь? – Фелисити просияла от гордости.
Джой не разделяла уверенности Подруги. Возможно, та права, а может, отец просто еще не отошел от потрясения, вызванного поступком Марка.
После его бегства Джой ни разу не была на изучении Библии и не ездила к Фелисити. Временами казалось, что ей не хватит духу вновь встретиться с ее семьей, хотя она знала: однажды после воскресной школы, через несколько недель или несколько месяцев, Джой скажет: «Можно мне сегодня к вам?» – и мистер Фелисити спросит у отца, и тот не посмеет отказать. Однако до тех пор она хотела сидеть дома и писать.
Она заполнила почти весь блокнот. Скоро доберется до последней страницы, и что тогда? В те ночи, когда писать не удавалось, Джой нервничала и чувствовала себя поломанной, словно у нее все кости перекосило. Наверное, если бы не блокнот, она уже давно воплотила бы в жизнь какой-нибудь свой сон и по-настоящему убила отца. Или себя.
Иногда Джой просто сидела и читала слова с описаниями – это было почти так же здорово, как их записывать.
В постели она гадала, как поживает в солнечном Дарвине Марк, и утешалась тем, что его последними словами к ней были: «Прости меня, пожалуйста».
Бывало, она слышала крики брата из его пустой комнаты.
Когда не думала о Марке, думала о бедной Венди. Говорить о ней перестали, но тревога Джой не прошла. Как-то ночью Рут заметила: