– Принести зеркало?

Игнорируя вопрос, Аня задвинула противень с блинчиками в духовку. Принялась сосредоточенно мыть посуду, избегая смотреть на блестящий кран раковины, на перламутровую настенную плитку, в которых мелькал не ее – чужой силуэт.

– Вика… Накануне трагедии она разбила зеркало, – вспоминал за ее спиной Витя. – Вообрази, прямо кулаком. В гардеробной.

Аня медленно повернулась к брату. Он стоял в двух шагах, глядя ей в глаза и словно ожидая признания.

– Ты звонил Грише?

Витя молчал предвзятым судьей.

– А я написала Байчурину. – Аня включила духовку, намочила разбухшую губку. – Он говорит, что в автосервисе затишье. К Сычу охотники приехали. Пока они бродят по лесу, мне к озеру не подобраться.

– Ты надеешься отыскать криницу? Из сказки?

– Мы ходили к ней часто с Диной. Она за валунами, у Дрем-Камня. Мы там пили родниковую воду, вспомни.

Аня включила воду. Витя подскочил к духовому шкафу.

– Горит? Ты не слышишь? – и крутнул колесико на ноль. – Фу ты, сгорело.

Серый дымок расползся по кухне маревом. Аня прикрыла нос рукой, солгав:

– Задумалась. Потом разогрею.

Витя кашлял от гари, хмуро наблюдая за ее неловкими движениями – посуда звенела о стенки раковины, выскальзывая из рук. Он открыл окно на проветривание.

– Зачем она тебе?

– Что?

– Криница, Ань? Одумайся. – Он мотнул головой на окно. – Минус десять. И сугробы. Ты ее не отыщешь.

– Я могу попытаться? – разозлилась Аня.

– А ведь были еще сказки о хрюшке-хохотушке и сверчке-забияке.

– Хватит! – заорала она, выпуская из рук тарелку.