Глава 15. Хитросплетения

Пасмурная погода подпортила идиллию всеобщего ожидания лета. Майские отгремели, а солнце спало за тучами. Моросил дождь. Аня шагала под зонтиком по аллеям Южного парка, глядя под ноги, изредка – на пустые скамейки. После пар она не спешила в пустую квартиру: вдыхала землистую сырость и, робея от прохлады, невольно вспоминала события трехмесячной давности.

В душе кислотой жгло негодование. Она была права, была так близка к разгадке. И что теперь? Скоро последний звонок, а ей запрещено поздравить брата с окончанием школы. Он сменил номер, оборвал связи. Бабушка горстями пила таблетки, медленно шла на поправку и страдала забывчивостью. Дядя уехал на Север. Весь дым могрости улетучился с отъездом из Сажного, шрамами напоминая о пережитых ужасах.

Перед глазами вновь выросли кованные ворота, палец немел, но давил кнопку звонка. Калитку открыла Надя: ни проблеска прежней улыбки, чернеющая неприязнь в глазах.

– Что случилось? – испуганно спросила, кутаясь в шубку. – Это кровь на лице?

– Где Рома?

– Уехал. С Костей в отделение.

– Позвони ему! – громко потребовала Аня, вытирая губы и нос влажной салфеткой. Металлический привкус крови во рту вызывал тошноту.

Взгляд Нади ожесточился.

– Не думаю, что ты в праве требовать.

– Он лжет! Ты знаешь, что лжет! Байчурин не нападал на Гришу. Клевета. Это не он.

– Полиция разберется.

– Надя, – Аня схватила ее за руки, – это Сыч надоумил, да? Ты ведь знаешь, что Сыч его подговорил? Он его окончательно сломил. Отчим и он.

Нади скинула ее руки с запястий, с отвращением отходя за калитку.

– Костя?.. Опять Костя, естественно. Аня, пора забыть подростковые обиды.