Никакого «шоу» ему не готовили. Царила привычная атмосфера: сотрудники были собранны, деловиты и спокойно, без смущения, выполняли свою работу, хоть многие из них так близко начальника Генерального штаба ещё не видели.

Он тоже почувствовал, что попал на «другую планету», населенную высокоорганизованными, умными и просветлёнными людьми. Более того, он вспомнил, что был сам причастен к этому сообществу не только как начальник, но и как единомышленник, соратник. Ведь многие начинания осуществлялись по его инициативе или при его благословении. В душе Квашнина появилась та теплота, которая не передаётся словами, но хорошо ощущается людьми, в чей адрес она направлена. Эта теплота оставалась при посещении всех кабинетов, в которые он заходил, где уверенность в себе, спокойствие и дружелюбная атмосфера, царившие среди обитателей служебных комнат, открывали сердце каждому, туда вошедшему. Я старался во время визита воздерживаться от комментариев, давая возможность сотрудникам самим проявить ум, компетентность и эрудицию.

Начальник это заметил и старался не отклоняться от негласно предложенной мной манеры общения с людьми. Незаметно пролетело отведенное для посещения время. Однако, привычно отмечая его ход, начальнику Генштаба уходить, почему-то явно не хотелось. Наконец, он предложил пройти в мой кабинет и подвести итог нашей работы. Мы получили самую высокую оценку. Попрощавшись с сотрудниками управления и сфотографировавшись с ними на память, Квашнин увлёк меня за собой и, заведя в свой кабинет, тут же позвонил начальнику управления кадров Генерального штаба с указанием представить ему на следующий же день документы к награждению медалями за особые заслуги некоторых моих сотрудников. Затем он щедро наделил меня памятными знаками и вымпелами с его подписью с наказом незамедлительно вручить их офицерам и служащим на общем построении.

Что стало, с клеветниками я не знаю, да, признаться, это меня не очень-то и волновало. Однако я понял: «Мы стали кому-то опасны, и нужно ждать очередного подвоха». Интриг я не боялся, но меня всё чаще посещала мысль о том, что эти люди лягут костьми, но не дадут реализовать задуманного. Вскоре последовала очередная напасть — начальник Генерального штаба подписал приказ о проверке деятельности моего управления, а комиссию возглавил один из его заместителей. Кого только не включили в эту комиссию! И инженеров, и вооруженцев, и кадровиков, и офицеров из оперативного управления, и тех, кто формирует штатное расписание. В общем, не было только разве, что представителей продовольственной службы и православной церкви.

Хотя необходимо признать, что все без исключения члены комиссии оказались людьми честными и негласное указание заговорщиков об организации полнейшей обструкции наших работ и управления в целом выполнять не стали. Акт получился объективным, деловитым и оптимистичным по отношению к нашей работе. Заместитель начальника Генерального штаба ознакомил меня с актом, дал расписаться, расписался сам, а затем, пряча глаза, показал свою записку, в которой было написано, что мы занимаемся неизвестно чем и наш коллектив нужно, более чем в два раза сократить, наделив его непонятными, на мой взгляд, функциями. Этот крик души команды злопыхателей в очередной раз показал их несостоятельность, политическую и аналитическую бездарность, однако эта злополучная записка все же легла на стол Квашнину вместе с актом комиссии. Мы с его заместителем присутствовали при прочтении им обоих противоречащих друг другу документов, в каждом из которых была уже «забита» утверждающая подпись начальника Генерального штаба. Сначала это меня даже позабавило. Было интересно, как он вывернется из дурацкого положения, в которое сам же себя и загнал, так как, безусловно, был в курсе всех дел. Однако начальник Генерального штаба, ничуть не смущаясь, утвердил … оба документа. Наверное, он понял, что затея «заговорщиков» не удалась, но, чтобы они отстали от него хотя бы на время, подписал эту, уже никому не нужную, бумажку. Главное, что основной документ — Акт комиссии был им утверждён.

Но, все же, предчувствуя нависшую угрозу прекращения работ, я начал сворачивать программу всех наших исследований. Некоторые наработки я отдал в другие подразделения Минобороны где, кстати, они получили неплохое развитие, кое-что «заморозил» до лучших времён, а часть работ стал вести самостоятельно совместно с моими, наиболее преданными делу, соратниками. Приход на должность начальника Генерального штаба генерала Балуевского подтвердил мои предположения и формально затвердил статус-кво: в конце 2004 года вышел указ Президента о ликвидации моего Управления».

На этом захватывающий рассказ Алексея Юрьевича о самой таинственной военной части Российской армии закончился. С декабря 2004 года войсковая часть 10003 прекратила свое существование, однако у читателя, безусловно, должен появиться вопрос: «А что же стало с теми разработками и методиками в области феноменологии человека, которые вывели нашу страну в мировые лидеры и составили основу системы раскрытия высочайших интеллектуальных ресурсов человеческого мозга?»

Я неоднократно пытался задавать его А.Ю. Савину, но тот всегда отмалчивался и что-то постоянно писал в своем блокнотике. И все же, два года спустя, мне удалось его разговорить:

«Конечно, мы понимали, что выполненная нами работа имеет важное, даже историческое значение, и было действительно немного досадно от того, что все вдруг остановилось. Однако, поразмыслив, я пришел к выводу, что судьба нам подарила возможность, не отвлекаясь на штабные дела, продолжить свои исследования в более широких масштабах и на более высоком уровне. Ведь круг военных вопросов гораздо уже всего того, что составляет наше бытие во всех его проявлениях. С уходом из Вооруженных Сил я стал более доступен людям, желающим принять участие в наших работах, а также освободился от множества условностей и заданий, отвлекающих как меня, так и моих сподвижников от развития методики и ее научного и философского базиса.

Кроме того, свобода общения дала мне возможность взаимодействия со своими зарубежными коллегами, которые, безусловно, интересовались нашими наработками и практическими результатами. Начались встречи с учеными из Соединенных Штатов Америки, в процессе которых сформировались подходы к проведению совместных исследований по широкому кругу проблем, связанных с интеллектуальными ресурсами мозга человека. Нас достойно приняли в Европейской академии естественных наук, в которой мы создали свое научное подразделение. Оживился к нам интерес со стороны средств массовой информации, как России, так и зарубежных стран.

В итоге после двухгодичного осмысливания своего интересного дела, которому я посвятил самые плодотворные годы своей деятельности в Вооруженных Силах, и систематизации своих научных записок и дневников я пришел к выводу, что в очередной раз судьба оказалась благосклонной как ко мне, так и моим единомышленникам. Перед нами открылась безграничная возможность не только популяризации своих мировоззренческих идей и проектов, но и проведения разнообразных исследований, создания целой системы обучения людей разных возрастов, профессий, национальностей и конфессиональных предпочтений, раскрытия в них не только феноменальных качеств, но и великой силы доброты, всепонимания и благотворного влияния на судьбы других людей.

Мы увидели, что годы напряженной работы по формированию совершенно новой системы миропонимания, позволившей раскрыть тайну человеческого интеллекта, самоотверженный поиск путей решения тяжелейших научных и практических задач, постоянное общение с талантливыми учеными нашей страны, мощный духовно-интеллектуальный задел дали такие плоды, которые невозможно осмыслить в суете бренных дел. Может быть, поэтому мне и понадобилась продолжительная двухгодичная пауза, чтобы в неспешной тщательной логике содеянного оценить то невероятное, которое предстало перед нами в результате наших дерзаний. Мы превзошли себя, раскрывая природу способностей человека, ощутили потрясающую картину духовного мира, управляющего всем в огромном вселенском Мироздании, почувствовали неразрывную связь с тем Запредельным, которое волновало умы самых ярких мыслителей нашей цивилизации многих веков и народов.

Я и мои соратники были потрясены таким выводом, и теперь будущее вырисовывалось нам совершенно в ином свете.

Нам следовало так развернуть нашу деятельность, чтобы наши выводы не остались витать в воспоминаниях, а привели бы к осмысленной системе работ, позволяющих раскрыть то, что еще не было нами раскрыто. И развить те вопросы, которые имели бы перспективу в общих наших стратегических концептуальных построениях.

В результате к настоящему дню сложилось следующее: