— Уверен? Или как с гномами?

— Уверен. Он из леса выйти не может. Оковы на нём…

Позади затрещали сучья, послышался скрежет. Кто-то большой и тяжёлый рвался напрямую по лесу.

— Жабоид! — послышался жуткий медвежий рык.

Похоже, времени у нас оставалось ещё меньше. Между деревьями мелькнула громадная рыжая тень, затрепыхались от страха еловые стволы. Мгновенье — тень выскочила на дорогу и обрела очертанья. Я содрогнулся. Нет, это не могло быть Никодимом Аристарховичем. Никодим Аристархович добрый, приветливый мужчина и по-своему красивый, а это был ужас, нечто среднее между медведем и человеком. Он поднялся на задние лапы и взревел:

— Аррр-ды-ааа-й!

И эхо разлетелось по лесной крепи:

— Отдай!

— Обрез! Обрез доставай! — возопил Дмитрий Анатольевич.

Он попятился, болонка заплакала, под её плач Верлиока заревел ещё яростнее, и скакнул к нам, как заправская лошадь. Я понял — это… Всё! Господи, лучше бы полицейские арестовали меня за ношение огнестрельного оружия, и сидел бы я сейчас в кутузке, хлебал баланду, грустный и здоровый.

Я выхватил обрез, внутренне понимая, что дробь лишь раззадорит оборотня. Не надо быть охотником, чтобы понимать, что такую шкуру прошибёт разве что бронебойная пуля. Да и то вряд ли…

— Игнаша, стреля-я-я-яй! — завизжал жабоид.

Я выстрелил дуплетом. Верлиока споткнулся, проехал мордой по снегу. Я преломил стволы, вставил новые патроны. Верлиока поднялся, растопырил лапы. Жабоид прижал Горбунка к груди и замотал головой:

— Не надо… не надо… не надо…

Я снова выстрелил. Картечь выбила кровь из медвежьей грудины. Я увидел, как дробины входят в плоть, как рвут её и разлетаются по сторонам алыми брызгами. Верлиока замер. Он больше не шёл. Он опустился на зад, удивлённый и уже совсем не злой. И для него, и для меня стало потрясением, что мелкие свинцовые шарики встали между нами неодолимой преградой, словно это и в самом деле бронебойные пули. Что же получается, ещё одно чудо? На этом обрезе не только заклятие скрытности, но и нечто более сильное, более… Волшебное?

Верлиока завалился набок, вздохнул устало и закрыл глаза. Уж не знаю, что с ним случилось: умер или снова задумался, подходить и проверять я не стал — побоялся. Вместо этого я нарочито медленно перезарядил обрез, посмотрел на жабоида и скрипнул фальцетом:

— А ты говорил, два витязя…

Прав оказался девелопер насчёт убойной силы. Вот она магии! Держитесь теперь, гномы.