— Только седельных сумок не касаться!

— Как можно-с! — притворно обиделся хозяин. — Снырк все сделает и приглядит за вашим добром.

Он сочно шлепнул перепончатой лапой по столу, и низкорослое, поросшее зеленоватой шерстью существо выскочило из темного угла. Гость взглянул на него и невольно сглотнул. Снырк оказался Отлученным. Говорят, что сотни лет назад эти твари были маленьким человекоподобным народцем — веселыми и гостеприимными мысликами. Мыслики жили в мире со всеми бесчисленными расами Междумирья, исключая разве что кровожадных опырей. Селения этого народца обходила стороной даже Великая Грибница спорков. Всякий, кто искал приюта, мог постучаться в дверь любого мыслика и получить ужин, приятную беседу и ночлег. Казалось, что ничто и никогда не омра чит жизнь этого народца, но случилось несчастье.

Предание гласило, что однажды мыслик по имени Хольм приютил у себя странного человека. Одет тот был как странствующий фокусник — пестро и безвкусно. В благодарность за гостеприимство он предложил хозяину сыграть в интересную игру. Надо сказать, что мыслики страстно обожали разные игры и всегда просили гостей научить их какой-нибудь новой забаве. Неудивительно, что Хольм радостно согласился. Фокусник, которого позже окрестили Пестрым Чародеем, вынул три карты — черную, белую и ту, что с одной стороны была черной, а с другой — белой. Чародей объяснил своему хозяину, в чем заключаются правила игры…

«Нужно все, что у тебя есть хорошего, поставить на черную карту, а все плохое — на белую. То же делает и твой партнер по игре. Когда ставки сделаны, партнеры по очереди выбрасывают черно-белую карту. И в зависимости от того, какой стороной она ляжет, ты либо отдаешь партнеру все плохое, либо все хорошее!» Стали играть. Двухцветная карта Хольма легла черной стороной вверх, а карта Пестрого Чародея — белой. Радостно улыбаясь, Чародей покинул дом несчастного мыслика, жизнь которого с того рокового дня пошла под откос. Он поссорился с домашними и соседями, пристрастился к крепким хмельным напиткам, стал подворовывать — все темные мыслишки, низменные страсти, которые таились в глубине души прежде добропорядочного мыслика, теперь вышли наружу и вытеснили из нее все доброе.

Чтобы вернуть проигранное, Хольм начал играть сначала с близкими ему мысликами, а потом с дальними. И здесь коварство Пестрого Чародея проявилось во всей своей подлости. Когда Хольм выигрывал, он получал что угодно: деньги, дорогие безделушки, домашний скот и прочее добро проигравшего, но ему не удавалось вернуть ни прежнего веселого, легкого нрава, ни мягкого доброго сердца, ни крепкого здоровья. Страшная игра распространялась по селениям мысликов, как пожар. Один за другим превращались они в злобных, жестоких существ, способных безжалостно убивать, грабить, поджигать. С тех пор мысликов стали называть Отлученными — их словно отлучили от добра.

Мыслики рассеялись по всему свету. Они изменились даже внешне, напоминая двуногих крыс, потому что стали такими же стремительными, безжалостными и живучими. Большинство обитателей Междумирья обходили Отлученных стороной, но некоторые охотно нанимали их для охраны и мелких услуг. Владелец придорожной корчмы, похоже, был не из брезгливых. Он отдал распоряжение Снырку, и тот выскользнул за дверь. Лексу не очень-то нравилось, что за его Вислобрюхим будет ухаживать Отлученный, но он утешил себя тем, что жеребец не умеет играть в карты и не продует, если что, мерзкой твари ни свое, ни хозяйское добро.

Вскоре на столе появились кружка красного пива и глиняная тарелка с несколькими клубнями земляблока, стопка лепешек, плошка с ароматным соусом и ворох свежей зелени. В животе наемника радостно заурчало, и он принялся насыщаться. Что и говорить, готовили в этой забегаловке отменно. Уплетая не слишком изысканные, но сытные яства, Лекс не забывал поглядывать по сторонам. Жизнь наемника, полная невымышленных опасностей и отнюдь не веселых приключений, приучила его, что ухо всегда следует держать востро. Зазеваешься — тут же из темного угла прилетит отравленный дротик, выпущенный из крохотной духовой трубки. И хорошо, если яд убьет сразу…

Куда хуже, если отравителю нужно от тебя что-нибудь еще, кроме твоей смерти. Например, он хочет выведать секреты твоего последнего нанимателя. И под воздействием магического зелья, коим может быть смазан наконечник стрелы, ты сам выболтаешь любознательному незнакомцу все, что тот пожелает услышать. И только потом умрешь. Бывает, что отравителю хочется, чтобы ты перед смертью помучился — катался по полу, рвал на себе одежду, расцарапывал кожу, пытаясь сорвать незримую паутину, медленно впивающуюся в твою плоть. Проще говоря, следует быть начеку, если хочешь дожить до глубокой старости и покинуть Междумирье в окружении скорбящих внуков, а не сдохнуть, как псоглавец, на мусорной куче.

Отодвинув от себя опустошенную посуду, Лекс знаком велел принести еще одну кружку пива и принялся с нарочито рассеянным видом разглядывать посетителей корчмы. Конечно, людей и других существ, которые могли быть потенциально опасными, он вычислил сразу, едва вошел. Собственно, их было трое. Спорк-вышибала, здоровенный конреец, под широким плащом которого угадывались доспехи, и некий темный тип в дальнем углу. Причем «темный» — это была не характеристика его личности, а удивительная способность оставаться почти невидимым в ярко освещенной зале. Четвертым был Снырк, которого Лекс, к своему стыду, в первые минуты не заметил, но тот пока отсутствовал. Остальных клиентов хлебосольного жаболюда в расчет можно было не брать — в основном это были крестьяне и мелкие торговцы.

— Простите, господин! — окликнул Лекса хозяин корчмы.

— В чем дело?

— С вами желают побеседовать.

— Кто же?

— Он не назвал себя.

— Тогда пусть идет к Пестрому…

— Полагаю, вам лучше согласиться, господин…

— Это еще почему?

— У них-с имеется железное кольцо.

На это Лексу возразить было нечего. Какой бы расе ни принадлежал носитель железного кольца, ему предпочитали подчиняться беспрекословно. Самое удивительное, что кольценосцы не представляли кого-либо конкретно — они были посланниками некой незримой силы, которая управляла всеми народами и расами Междумирья. В преданиях сохранились имена редких смельчаков, осмелившихся не повиноваться носителям колец, и у каждого предания был печальный финал. Поэтому наемник предпочел не мешкать. Хозяин корчмы привел его в крохотную комнатку, где за столом прятался тот самый темный, который до этого скромно сидел в углу.