Главным преимуществом Вислобрюха был мягкий бег. Благодаря своей шестиногости он не молотил копытами по дороге, как другие кони, а ставил их аккуратно, перенося вес на среднюю пару ног, прежде чем опустить переднюю и заднюю. Это его умение не раз позволяло Лексу уходить от погони, сворачивая в неожиданную для преследователя сторону. Вот и в этот раз он резко свернул с торного пути на еле заметную тропинку, что петляла между скальными останцами. Судя по громкому пыхтению, шипохвост проворонил момент, когда жертва увильнула. Лязгая когтищами по плоским камням, которые устилали горную дорогу, хищник помчался дальше.

Лекс с трудом перевел дух. Драться с шипохвостом ему не хотелось. В схватке с ним не помогла бы и нибелунская броня. Своими стальными когтями шипохвост умудрялся выковыривать из-под панцирей жесткое мясо черепаходонов, что уж говорить о хрупкой человеческой плоти. Да и Вислобрюху досталось бы, а потерять столь верного друга в самом начале долгого трудного пути означало заранее провалить все дело. Спешившись, Лекс обнял конягу за шею, ласково похлопывая по морде. Лязг когтей раздавался все тише. Шипохвост особым умом не отличался. Не обнаружив жертву, он будет мчаться по прямой, покуда не забудет, за кем гонится.

Оставалась одна проблема: куда двигаться дальше? Вернуться на прежний путь было нельзя. Шипохвост теперь долго будет торчать на дороге, покуда не встретит новую жертву. Хотя, кроме самых отчаянных путников и случайных полорогов, сюда редко забредает достойная этой смертоносной твари добыча. Возвращаться назад тоже бессмысленно. Кроме как через перевалы Дальнего хребта, к территории, занятой Великой Грибницей, было не подобраться. Хотелось надеяться, что эта вот тропинка выведет на обходную дорогу. Многолетний опыт профессионального наемника подсказывал Лексу, что в горах не бывает тропинок, которые бы никуда не вели.

Ведя Вислобрюха под уздцы, он осторожно двинулся по тропке. Удобной ее назвать было нельзя. Клыки скал торчали вкривь и вкось, иногда образуя не слишком высокие арки. Лекс опасался, что одна из них окажется настолько низкой, что им с Вислобрюхом будет не проползти. Однако пока Небеса миловали. Порою тропинка скатывалась вниз под таким углом, что приходилось изо всех сил упираться ногами и копытами, чтобы не покатиться кувырком с обрыва. Наконец тропинка расширилась и стала полого спускаться в узкую долину, зажатую между двумя горными террасами. На самом дне долины блестела под солнцем река.

Путник вздохнул с облегчением: если бы долина была замкнутой, река давно затопила бы ее, превратив в озеро. Спустя час они с Вислобрюхом были уже на дне долины. Коняга сразу направился к реке и принялся шумно хлебать воду, а его наездник стал осматриваться. Ничего подозрительного и опасного он не заметил. Долина выглядела необитаемой. Замшелые валуны были хаотично разбросаны по берегам неширокой речушки, ледяные струи которой шумели на перекатах. Кое-где торчали кривые чахлые кустики. Ни малейших следов, что обозначали бы присутствие человека или иных существ, Лексу заметить не удалось, поэтому он весьма удивился, когда услышал отчаянный крик.

Звук шел издалека. С той стороны, куда убегала, прыгая по каменистому руслу, река. Расстояние и солнечные блики на водной глади мешали разглядеть, что происходит, но, видимо, ничего хорошего. Лекс был наемником — выполнял разные щекотливые поручения за деньги. Выручать из беды несчастных не входило в его обязанности. Другой вопрос, что, не выяснив, во что именно вляпался тот, кто кричал, можно было угодить в беду самому. А это было бы крайне опрометчиво. Делать нечего, Лекс свистнул Вислобрюху и, когда тот, отшвыривая копытами гальку, подскакал, прыгнул в седло. Крик повторился. На этот раз ему вторил многоголосый грубый хохот.

Через несколько минут бешеной скачки Лекс увидел группу существ, которая окружила высокого седобородого старика в длинной серой хламиде странствующего чародея. Нападавшие оказались разноплеменным сбродом. Были среди них и люди, и нибелы, и птицегобы, даже затесалась парочка жаболюдов. Скорее всего, это была банда бродячих разбойников, которые рыскали повсюду в поисках поживы. Как они оказались в этой отрезанной от всего мира долине, да еще в компании чародея, понять было невозможно, но нельзя было исключить, что колдун сам нанял разбойников в качестве охраны, такие случаи тоже бывали. И похоже, бандиты повздорили со своим нанимателем.

Конечно, можно было не вмешиваться. Непостижимы для простых смертных дела чародеев, и с ними лучше не связываться. И если бы не глупость разбойников, Лекс повернул бы вспять, но, похоже, те решили не оставлять свидетеля в живых. Свистнул брошенный неловкой рукой клинок, коротко звякнул лезвием о броневой нагрудник и отскочил в сторону. На такие вещи Лекс реагировал незамедлительно. Не осаживая коня, он на полном скаку выхватил из ножен за спиной мечи и срубил две головы сразу — губошлепому жаболюду и остроперому птице-гобу. Зеленая нечеловеческая кровь оросила гальку. Оставшиеся в живых разбойники оставили чародея и дружно кинулись на наемника.

Наверное, им казалось, что ввосьмером одного одолеть легче легкого, но они недооценили коня. У Вислобрюха были свои излюбленные приемы. Опираясь на две пары конечностей — передние и средние, задними он наносил удар такой силы, что не всякая стена выдерживала, не то что живая плоть. Один удар, второй… и четверо разбойников с проломленными черепами и вдавленными грудинами рухнули как подкошенные. Осталось четверо. Лекс завертел клинками, как мельница лопастями. Бандиты пытались отбиваться, кто мечом, кто бердышом, кто моргенштерном — все бесполезно. Верные спутники наемника, которых он ласково называл «Секач» и «Стриж», делали свое дело. Головы, руки, лапы отделялись ими, как под топором мясника.

Через несколько мгновений ни одного боеспособного противника на месте схватки не осталось. Лекс спешился и подошел к колдуну. На удивление, на пострадавшем не было ни царапины. Правда, на длинном, обрамленном седой бородой загорелом лице темнели кровоподтеки и ссадины, а руки, сжимавшие посох, тряслись от пережитого страха. Наемник подумал, что впервые видит столь испуганного колдуна.

Почему тот не применил магию? Все равно какую: защитную, маскирующую, вносящую раздор в ряды противника. Чародею ничего не стоит ввести врага в заблуждение или напугать его до полусмерти. Может, этот старикан с испуга позабыл все заклинания?

«Секач» и «Стриж» вернулись в ножны. Видя, что старику больше ничего не угрожает, Лекс хотел было продолжить путь, но чародей вдруг к нему обратился:

— Позвольте узнать ваше имя, благородный воин?

— Для чего? — небрежно бросил Лекс.

— Для того, чтобы запечатлеть их на скрижалях моей благодарности.

— Пустяки! — отмахнулся наемник. — Я просто расчистил себе путь.

— И тем не менее…

— В тех краях, где я вырос, говорят: не называй колдуну своего имени, если не хочешь сделаться его рабом…

Чародей вдруг расхохотался сочным басом. Отсмеявшись, он проговорил:

— Простите меня, но это предрассудок. Имя — это лишь сочетание звуков, а рабом человека делают его желания…