В его новое мировоззрение не укладывалось, что зареванная шизофреничка не подлежит насилию, какой бы сумасшедшей она ни была.
Он вернулся тем же вечером. Но я не открыла входную дверь с так заботливо врезанными еще во времена бабки Нины четырьмя замками.
Алик ушел и вернулся только через несколько месяцев. За вещами.
Еще через год мы развелись, и он женился на Ольге.
Черные годы
Я больше не могла работать на железной дороге, потому что не проходила психиатра на медкомиссии.
И вдруг, через маминых знакомых, меня удалось устроить по специальности.
Это было ужасно, и одновременно – удача.
Тогда я проходила лечение антипсихотиками и еще не знала, что мне придется лечиться всю жизнь.
С непривычки на таких тяжелых лекарствах мне едва удавалось переставлять ноги. Но откуда-то взялась железная дисциплина эти ноги переставлять. Я так и ходила, с усилием переставляя ноги.
Димку я устроила в логопедический детский сад, и вскоре он заговорил.
Детский сад, может, и наносит какие-то психологические травмы в нежном возрасте, как первый выход ребенка в социум, но это настоящая палочка-выручалочка.
Совершенно невозможно было что-то сделать с истериками. Я могла часами тихо плакать на работе, отвернувшись к своему компьютеру.
И тогда я нашла Сергея.
Психотерапевт
В 2006 году в нашей стране не существовало психотерапевтов для людей с психиатрическим диагнозом. Психотерапевты лечат неврозы, а не психозы.
Вообще для того, чтобы работать с людьми, имевшими психиатрический опыт, нужна специальная лицензия.
В то время, когда во всем цивилизованном мире применялась когнитивная психотерапия, у нас не было ничего. Все врачи от меня отказывались, стоило только заикнуться о психиатрическом опыте.
Я нашла врача в интернете. Он тоже отказывался. К тому же он находился в Москве, а я в Питере. То есть занятия можно было проводить только по скайпу, а это считается недопустимым.
Сергей пошел на такую ответственность (или безответственность) с большим трудом.