Потом состоялся небольшой разговор.

Я рассказал Марти о новой пластинке и предложенном туре и спросил, не хотел бы он собраться вместе. Марти засомневался, затем стал грузить меня вопросами, на которые я не был готов ответить.

Каков маркетинговый бюджет? Гастрольный бюджет? Бюджет пластинки? Сколько денег он получит? Есть ли у меня конкретные даты?

У меня голова пошла кругом.

Эй, чувак, помедленнее.

Я поверить не мог, что он спрашивает меня об этом дерьме после двух минут разговора. Я подумал, а знаешь что, Марти? Тебе это знать не нужно. Тебе не нужно знать бюджет пластинки, потому что ты ее не записывал. Тебе не требуется знать, каков гастрольный бюджет, потому что ты будешь просто временным участником.

И почти сразу же разговор с Марти не задался. Затем я позвонил Эллефсону. Вот что я ему сказал:

Привет, Джуниор. Просто хочу, чтобы ты знал, – я решил, что хочу играть снова, и собираюсь поехать на гастроли. И хочу поговорить с тобой, поедешь ли ты со мной. Я сочинил новую пластинку, она почти готова, поэтому тебе не придется беспокоиться обо всем этом дерьме. Она скоро выйдет. Если тебе интересно, мы сводим альбом в Нэшвилле; можешь приехать и попробовать переиграть то, что у нас уже есть. Если сможешь, будем использовать твои партии. Если нет – не проблема; ты все равно можешь поехать в тур.

И, как и Марти, Дэвид стал заваливать меня вопросами. Не вдаваясь слишком глубоко в дурманящие мелочи практики отчетности, давай просто скажем, что Дэвид искал нечто похожее на полное сотрудничество. Ну, этого бы не произошло. Я собрал весь этот проект. Написал каждую песню, выступил продюсером пластинки, разработал концепцию турне. Мне требовалась лишь поддержка группы, и я подумал, что было бы неплохо собрать старую банду Megadeth. Но все оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал.

– Джуниор, у меня пока нет ответов ни на один из твоих вопросов, – объяснил я ему. – И честно говоря, если бы я знал, мне было бы неловко говорить тебе все это. Слишком много информации для басиста, который едет в единичный тур.

Вот так все и было: одна пластинка, одно турне. Это не воссоединение. Я пытался до всех донести эту мысль.

И так же быстро, как возросли мои ожидания, они рухнули. Потребовалось лишь еще несколько звонков и нелепых разговоров, чтобы прийти к очевидному выводу: старому Megadeth не суждено собраться в том составе; настало время двигаться дальше. Я подумал, что это конец. Представь мой шок, когда в начале июля 2004-го Эллефсон в федеральном суде Манхеттена подал на меня иск на сумму 18,5 миллионов долларов.

В иске среди прочего утверждалось, что я обманным путем лишил Дэвида издательских прав и прав на мерч и не выполнил свое обещание передать ему контроль над Megadeth после своего ухода. Я никогда не делал подобных заявлений, и договор, подписанный Дэвидом, – это юридически обязывающий контракт, в котором прописаны условия нашего разделения во всех деталях. Однако в своем иске Дэвид утверждал, что передумал сразу же после того, как подписал соглашение о разделении, а, следовательно, контракт считался недействительным.

Когда я услышал об иске Джуниора, то был настолько разозлен, что едва мог трезво оценить ситуацию. Дело не только в деньгах; а в том, что меня публично и несправедливо атакует человек, которого я долгие годы поддерживал и защищал. Весь этот иск – фактический документ – каким-то образом попал на просторы интернета, где его разместили во всех своих непристойных подробностях. Битва, естественно, просочилась в широкую вселенную поклонников хеви-метала, чьи рассуждения крутились вокруг двух гипотез:

1. Мастейн – жадный эгоистичный мудак.

2. Эллефсон – жалкий неблагодарный мудак.

Среди нашедших время изучить этот вопрос тщательнее, громким вердиктом был номер два.

Оправдание состоялось не только в суде общественного мнения, но и в зале федерального судьи Наоми Бухвальд, которая в январе 2005-го полностью отклонила иск Эллефсона. При этом заявила, что иск необоснован. Так и есть. В итоге Дэвиду пришлось выписать чек на приличную сумму. Мой адвокат сказал, что впервые за его 27-летнюю практику один из его клиентов, имея статус ответчика, получил деньги в результате судебной тяжбы.

К тому времени я уже собрал новую версию Megadeth, выпустил альбом The System Has Failed и отправился на гастроли. Некоторое время, когда я пытался собрать состав, казалось, что хотя бы один из участников старого Megadeth примет участие в этой авантюре. Даже когда переговоры с Марти и Джуниором провалились, Ник продолжал выражать желание вернуться. Однажды, летом 2004-го, он приехал в Финикс, и фургон был завален оборудованием – он приехал со своим барабанным техником по имени Стикс. Этот парень высадил Ника, затем уснул в грузовике, пока сидел на парковке рядом с магазином электронных товаров. Это было в Аризоне в разгар лета, где температура обычно зашкаливает. Восемь часов спустя Стикс проснулся, сварившийся и обезвоженный, но, к счастью, живой. Я знал, что Стиксу эта работа не нужна. После этого мы тут же отправили его домой.

В следующие несколько недель пришли и ушли еще два барабанных техника, и довольно скоро я осознал, что проблема не в барабанных техниках, – проблема в Нике. Я думал, – честно говоря, надеялся, – что Ник взялся за голову. Но достаточно лишь немного времени провести вместе в студии или в репетиционном зале, чтобы непредсказуемое поведение и ненадежность выплыли наружу. Нельзя было этого скрыть. Новый басист, Джеймс МакДонаф, оказался надежным, даже если и играл без особого энтузиазма. А бывший гитарист King Diamond Глен Дровер был профессионалом. Однако Ник был все тем же старым добрым Ником. Он играл пару песен, выпрыгивал из-за своей установки – «Дайте мне пару минут, ребята, мне надо сбегать в круглосуточный супермаркет кое-что купить», – затем садился на свой мотоцикл, мы стояли, глядя на все это, и мотали головой, не веря своим глазам. Иногда он возвращался быстро, а бывало, что «пару минут» растягивались на несколько часов. Все это действительно вызывало подозрение, особенно если знаком с историей Ника.