У супругов Петипа, взволнованных возможностью выехать на гастроли в Европу, начались радостные и хлопотные сборы в дальнюю дорогу. Прежде всего им нужно было подготовить модную и добротную экипировку для встреч с высокопоставленными персонами, от благорасположения которых во многом зависел их будущий успех, а также обновить гардероб для выступлений на сцене. Глава семьи не поскупился на лучших портных. Не забыл он, конечно, и о рекомендательных письмах, полученных от влиятельных поклонников Марии и его самого.

Первым пунктом их назначения стала Рига. Здесь Мариус и Мария дали восемь представлений, и, как отмечается в мемуарах, «успех был большой, театр полон, сборы превосходные»[353]. Успешное начало гастролей радовало, и артисты в приподнятом настроении отправились далее — в Берлин. Но здесь их приняли сначала не так радушно, что объяснялось «особыми» обстоятельствами. Для всей балетной Европы это был секрет Полишинеля: в Берлинской опере, труппой которой с 1856 года руководил Поль Тальони, брат знаменитой Марии Тальони, первой танцовщицей была его дочь Мария Тальони-младшая. М. Петипа отмечает в мемуарах, что «тамошний балетмейстер… и на пушечный выстрел не подпускал молодых танцовщиц»[354]. Несмотря на это обстоятельство, Берлинский оперный театр имел признание в Европе у любителей музыкального искусства. Многие считали, что в балетной труппе были хорошие солистки и превосходный кордебалет. Впрочем… а судьи кто? Русский критик Александр Ушаков, сопровождавший чету Петипа в турне по Европе, придерживался иного мнения. В одной из своих рецензий он отмечал: «Берлинский кордебалет… танцует так, как наши гвардейцы маршируют на парадах… дух Бисмарка и здесь нашел себе место»[355].

Понимая, что родственные связи — явление неискоренимое, М. Петипа решил пустить в ход заготовленные им ранее рекомендательные письма. Прежде всего послание принца П. Ольденбургского, предназначенное для короля Вильгельма. Передать его оказалось легче всего через министра двора. К нему они с Марией и направились. Министр принял петербургских артистов очень любезно, и Мариус стал просить разрешение на несколько представлений Марии.

— Ах, г-н Петипа, — ответил он. — Мы бы и рады, но балетмейстер г-н Тальони никому, кроме своей дочери, танцевать не дает.

Артист на это ничего не ответил, лишь вынул из кармана письмо и протянул его министру. Тот пробежал глазами текст и сказал:

— Ну, это дело другое. Вот теперь ваша жена сможет танцевать.

Чиновник тут же осведомился, где остановилась чета Петипа, и на следующий день к ним в гостиницу «явился директор Королевского театра, г-н фон Гюльзен, получивший распоряжение сообщить», что Марии Петипа «разрешается дать шесть представлений балета „Парижский рынок“».

В мемуарах Мариус Петипа утверждает, что с каждым представлением публика приходила все в больший восторг, а в конце последнего артистам кричали:

— Не уезжайте! Побудьте у нас еще!

Почтил своим вниманием гастролеров и король Вильгельм. Поднявшись на сцену, он поздравил их с большим успехом. И спросил:

— Хотите дать еще шесть представлений?

Господин Петипа почтительно поклонился и ответил:

— Почту за честь, Ваше Величество.

— Хорошо, я распоряжусь и буду иметь удовольствие видеть вас снова.

После последнего представления публика, как пишет М. Петипа, «все более восхищенная талантом жены, осыпала ее цветами, а король Вильгельм прислал ей чудесный браслет с бриллиантами, а мне за постановку „Парижского рынка“ пожаловал роскошную табакерку с бриллиантами». На полях мемуаров, с пометкой «не переводить», автор написал: «Malgré que je ne prise pas, j’ai accepté avec bonheur cette bonne prise»[356],[357].

Три дня спустя, после посещения Королевского дворца, артисты были уже в Париже. Облачившись в парадное платье, они отправились на прием к герцогу де Морни[358], женатому, как выяснилось, на соотечественнице Марии Петипа, княжне Софье Трубецкой[359].

Когда герцогиня де Морни вошла в комнату, супруг представил ей гостей и сказал:

— Вот, милый друг, ваша соотечественница, которая пришла просить покровительства. Она желала бы танцевать у нас в Опере.

Герцогиня спросила у Марии, что та хотела бы показать зрителям.

— Небольшой одноактный балет под названием «Парижский рынок», герцогиня, — последовал ответ. — Я несколько раз танцевала в нем в Берлине.