Должность зоотехника-селекционера предполагала искусственное осеменение кобыл. В межсезонье нужно было проводить полный осмотр детородных органов животных, а затем спринцовкой впрыскивать им семенную жидкость. Обычно работник уже на второй лошади был мокрым от пота и чувствовал себя вымотавшимся. Сергей же мог часами заниматься этим делом, не замечая усталости и даже подшучивая над тем, с каким отвращением за ним наблюдали стажеры.

Каждые выходные Головкин ездил за город в поисках жертвы, но зимой сложно было найти подростка-одиночку в лесу, поэтому на время он все же прекратил свои бесплодные попытки. Лишь в апреле, с первыми теплыми днями, Сергей возобновил охоту, мечтая встретить бледного темноволосого мальчика с чистой кожей.

Весна 1986 года выдалась холодной. Температура целый месяц не поднималась выше десяти градусов. В городе снега уже не было, а в лесах Подмосковья все еще лежали потемневшие сугробы. И все же там тоже чувствовалось дыхание весны. Земля под ногами превратилась в грязь из-за большого количества талого снега. Солнечные лучи проникали сквозь голые ветки деревьев в самые отдаленные уголки леса.

Старшеклассник Антон жил в Долгопрудном, небольшом подмосковном городе, где в основном селили сотрудников близлежащих НИИ, а также моряков. Здесь располагались большой порт и несколько военных баз, готовивших будущих моряков. Весь конец учебы подросток был занят сдачей «хвостов» и подготовкой к предстоящим через год выпускным экзаменам. Он учился очень хорошо, но в четвертях проскакивали четверки, которые приводили в панику его родителей, мечтавших о сыне-медалисте. Антон так долго слушал увещевания отца и матери, что и сам захотел медаль. В конце концов, это значило бы зачисление в вуз без экзаменов, то есть вся эта катавасия могла закончиться на несколько месяцев раньше. Впрочем, по большей части парень был увлечен рок-музыкой, общением с друзьями и мечтами о том, как сразу после поступления отправится в путешествие по стране.

В первые же теплые выходные он решил съездить к бабушке с дедушкой в поселок Катуар Дмитровского района. Здесь он проводил каждое лето чуть ли не с рождения, а с тех пор как ему разрешили самостоятельно добираться на электричке, стал навещать родных и по выходным. За полтора часа по железной дороге можно было доехать практически до самого дома бабушки и дедушки, которые жили всего в десяти минутах от станции.

Антон любил этот ничем не примечательный (кроме разве что названия) поселок. Попадая сюда, он окунался в мир приключений и ярких впечатлений. Ягоды, грибы, березовый сок, речка, друзья детства, велосипед, на котором можно беспрепятственно гонять куда угодно, невероятно вкусная бабушкина стряпня и дедушкины уроки плотницкого дела – все это подросток обожал. Катуар был местом, где не существует никаких проблем: ни упертых учителей, не желающих ставить пятерку; ни глобальных вопросов о том, куда поступать, которыми донимали его родители; ни девушки, отдавшей предпочтение дворовому хулигану. Здесь были только старые друзья, велосипед и бесконечные дороги. С приятелями можно было организовать пикник, достав настоящий самогон. Впрочем, лучше набрать березового сока по уникальному методу, которому научил его дед. К апрелю Антон так устал от учебы, что был счастлив стать просто любимым внуком. Ему хотелось насладиться коротким путешествием в детство, куда открыт путь только до тех пор, пока живы бабушки и дедушки.

Антон приехал ранним утром субботнего дня. Давно ожидавшие его старики тут же усадили внука за стол и принялись потчевать «ребенка» всеми теми вкусностями, которые мать готовила крайне редко, предпочитая обходиться чем-то простым и быстрым. Только к обеду ему наконец удалось выпросить у деда ключи от сарая. Прихватив трехлитровые банки для березового сока, он выгнал из покосившейся пристройки для инструментов старый велосипед, который был ему уже не по росту. Шины пришлось накачать ручным насосом, но в остальном железный друг выглядел вполне пригодным к использованию.

Антон приладил банки к багажнику и отправился к приятелю, который тоже приехал погостить на выходные. На днях они созвонились, договорившись встретиться в поселке. Сережа, друг Антона, жил в Москве, в районе метро «Сходненская», но у его бабушки и дедушки в Катуаре была дача. Летом подростки обычно целыми днями гоняли по окрестностям, а сейчас у них была только пара дней, чтобы насладиться всеми дачными удовольствиями. Приятель выбежал на крыльцо сразу, как только увидел в окне знакомую фигуру.

– Антоха приехал, я поеду за соком! – крикнул Сергей.

Через минуту на крыльцо вышла бабушка подростка – ее Антон знал с раннего детства. Женщина любила приезжать на дачу, но все же оставалась закоренелой горожанкой и, наверное, поэтому терпела неудачи с садоводством. У нее вечно что-то не всходило или вредители съедали урожай, но, сколько подросток себя помнил, она всегда упорно что-то высаживала на своем участке.

– Ты же обещал математику сделать! Все выучил? – строго спросила она внука, кивком поприветствовав Антона.

Лица обоих подростков уныло вытянулись. Здесь, в царстве весеннего солнца, старых великов и березового сока, меньше всего хотелось думать об уроках.

– Поезжай на наше место, я где-то через час буду, – с выражением мировой скорби на лице сказал приятель.

– Так-то, – удовлетворенно кивнула женщина и вернулась в дом. Антон вопросительно посмотрел на друга, и тот тут же полез в карман старых штанов, отправленных в вечную дачную ссылку.

– Привез-привез, – ухмыльнулся Сережа, протягивая приятелю колоду игральных карт с порнографическими картинками. – Смотри не потеряй, – назидательно добавил он. Это прозвучало несколько странно, учитывая, что карты принадлежали Антону, а если точнее, его отцу.

Антон кивнул, быстро спрятал колоду в карман джинсов и попрощался с Сергеем. О такой вещице в начале 1970-х мечтали многие московские подростки. Эротические журналы и видеокассеты тогда еще не продавались на каждом углу, а эти карты, хоть и считались редкостью, все-таки попадались, и при желании их можно было достать. Видимо, с тех самых времен у отца и завалялась колода, которую откопал на антресолях сын. В 1986 году у многих уже появились видеомагнитофоны, и достать порнографию было сравнительно проще, чем пятнадцать лет назад, но почему-то именно эти карты жутко интриговали. В них было что-то преемственно-запретное и оттого вдвойне притягательное.

Чтобы добраться до «их места», нужно было выехать на шоссе и минут десять двигаться в направлении соседней станции Трудовая. В первый теплый выходной Антону то и дело встречались компании, подыскивающие место для пикника, семьи, бредущие к своим дачам, и такие же, как он, подростки, впервые за долгое время выбравшиеся на природу.

«Их место» представляло собой небольшую березовую рощу рядом с шоссе. В детстве Антона сюда приводил дедушка, а потом он показал его приятелю. Где-то среди берез затерялись остатки шалаша, который они когда-то смастерили, на паре деревьев значились зарубки друзей, а в сотне метров отсюда возвышались «великие пни» – на них осенью всегда вырастали опята.

Антон добрался до съезда в рощу, припарковал велосипед и с подозрением оглянулся на компанию студентов, которые надумали расположиться в непосредственной близости от их тайного убежища. «Слава богу, они не знают по-настоящему хороших мест», – подумалось ему, когда он проходил мимо, углубляясь в лес.