– Что… ты сказал? – простонал Виктор.
Слова давались ему с огромным трудом, словно каждый раз, когда он открывал рот, невидимый палач отсекал от него часть плоти.
– Теперь хоть подымить можно, – с удовольствием затягиваясь, произнес Олег. – Ты меня плохо слушал, сержант. Я же предупреждал тебя, что твое геройство бесполезно.
– Как… как бесполезно?
– А так. Арифметика очень проста. Или ты, или твой сын. Если бы ты знал это до смерти своей дочки, ты мог бы все исправить. Как и твой друг Серега. Только он слишком поздно все понял. Чуешь?
Виктор молчал, тяжело дыша. Туман, словно кисточка, постепенно закрашивал окружающее пространство, которое он еще видел оставшимся глазом.
– Смерть за смерть. Тебе не зря снилась петля. Пока вы думали, расплачивались ваши дети.
– Что… тебе надо? – шепотом спросил Виктор. – Еще… денег?
– Если ты выберешь сына, я просто уйду, сержант. Ты выиграл этот бой с медведем. И я оставлю тебя умирать, как настоящего мужика. Тогда твой сын будет жить.
Он выпустил дым в воздух, и хотя белесое кольцо давно рассеялось, Шибаев еще долгое время смотрел в небо.
– Но если ты хочешь жить сильнее, чем любишь сына… Что ж, это твой выбор, – тихо сказал егерь. – Одно твое слово, сержант. Я сделаю тебе обезболивающий укол. Остановлю кровь и перевяжу тебя. Вызову по рации помощь. Тебя на вертолете доставят в больницу. Заманчиво? – Он потряс сумкой, висевшей на плече. – Аптечка у меня с собой.
Виктор беззвучно шевелил губами.
Заманчиво ли это?
Твою мать, он думал, что именно так все и будет…
– Тогда ты выживешь. Ничего, что одной руки нет и глаза, это мелочи, – говорил Олег. Он докурил окурок до фильтра и спрятал бычок в карман. – Но тогда у тебя не будет сына. Теперь ты понял? Поскольку медведь убит, в сложившейся ситуации кто-то один из вас должен уйти. Это обычай Вороньего мыса.
Виктор засмеялся. Чужим, безрадостным смехом.
Наконец-то он все понял.
Вскоре прибежали сотрудники зоопарка. Медведя пытались отвлечь, его били палкой, обливали водой, но он не отпускал Артема.
Теперь уже вся футболка мальчика была в крови, и алые струйки текли по его ногам.