– Жив, – определила врач, нащупав слабый пульс у Артема, когда носилки внесли в карету «Скорой». – Пусть готовят операционную, срочно.
Завывая сиреной, машина «Скорой помощи» умчалась.
Сразу после этого с газонной ограды взлетел большой иссиня-черный ворон. Некоторое время он бесцельно кружил в небе и вскоре исчез.
Лужицу крови у клетки, где произошла трагедия, работник зоопарка торопливо засыпал песком.
Медведь спрятался в укрытии из сложенных камней. В это время решалась его судьба. Он еще не знал, что ему крупно повезло и усыплять его не станут. Тем более что маленький Артем выжил после его «объятий». Правда, чуть позже мальчика мучили ночные кошмары, в которых его пытались догнать медведи, но вскоре и они прекратились.
А вообще косолапый даже толком и не понял, что сейчас произошло.
Просто в какой-то момент некая сила, о существовании которой его крохотный медвежий мозг даже не подозревал, неожиданно заставила его вскочить и расправленной пружиной кинуться на это маленькое двуногое существо, против которого, в сущности, Вася (так звали четырехлетнего медведя-самца) ничего не имел.
Ведь по большому счету он был самым обычным медведем, а не символом какого-то таинственно-мистического возмездия. И весь свой остаток жизни после этого инцидента Вася прожил тихо и спокойно, не проявляя никакой агрессии к кому бы то ни было.
Моторная лодка неспешно тарахтела, с завидным упорством преодолевая течение реки. Егерь Олег Шибаев возвращался домой.
Проезжая труп Виктора, он намеренно отвернул голову. Тело было накрыто брезентом, который он обложил по краям крупными камнями. Звери не должны добраться до охотника.
Наконец Вороний мыс остался позади.
Словно вспомнив о чем-то важном, егерь задрал голову вверх.
Громадная угольно-черная птица скользила в утреннем небе.
Олег стиснул зубы, давая себе слово, что больше не посмотрит наверх.
Все закончилось. Да.
И вороны покинут это место. Их не будет здесь до тех пор, пока кто-нибудь еще не совершит ошибку.
Через полчаса егерь не выдержал и снова поднял взгляд в небо.
Ворон куда-то пропал.
Посвежевшее, умытое дождем небо было нежно-лазурным, ласковым и совершенно чистым.