– И теперь я знаю все о «Стэйбл трейдинг», – заключила она охрипшим голосом. – Это вы спасли «Чайную Герберта».

– Разумеется, – проговорил Уэсли, сурово глядя на нее.

– Почему вы мне об этом не сказали?

– Потому что знал, как вы горды, – ответил он. – Вы, скорее всего, бросили бы мне эти деньги в лицо.

Кларри залилась краской.

– Да, пожалуй, я могла бы так поступить, – признала она, – но Уилл хотел, чтобы я обо всем узнала. Он хотел, чтобы я изменила отношение к вам. Он хотел, чтобы мы стали друзьями.

Уэсли посмотрел на нее с сомнением.

– Значит, вы делаете это ради памяти об Уилле?

– Не только, – сказала Кларри. – Я хотела попросить у вас прощения.

Он ничего на это не сказал, и она продолжила:

– Я прошу прощения за то, что была несправедлива к вам и возлагала на вас вину за несчастья, обрушившиеся на мое семейство. Мой отец ошибался на ваш счет, Уэсли. Он очень сильно ошибался. Вы поддержали Уилла и помогли мне, даже не надеясь на благодарность. Так не мог поступить эгоистичный и бессердечный человек, а добрый и великодушный мог.

Она посмотрела Уэсли прямо в глаза.

– Я хотела поблагодарить вас и внести ясность в наши отношения, до того как вы уедете.

– Ох, Кларисса!

Уэсли глубоко вздохнул, глядя на нее с безграничным сожалением.

– Почему мы с вами столько лет не могли найти общий язык? Я запретил Уиллу говорить вам правду о «Стэйбл трейдинг», потому что не хотел, чтобы вы чувствовали себя хоть чем-то обязанной мне. И если бы вы испытали симпатию ко мне, мне хотелось, чтобы это было не из-за финансовых обязательств. Я с самого начала поступил неправильно, предложив вам свою руку как способ спасти Белгури и скрыв то, что хотел предложить вам на самом деле.

– А что вы хотели мне предложить? – спросила Кларри, замирая.

– Свое сердце, – сказал он, сверкнув глазами.

У Кларри внутри все сжалось. Ее терзало сожаление, что они так поздно все выяснили.

– В этом виноваты не только вы, – прошептала она. – Мое упрямство не позволяло мне признаться в своих чувствах к вам.