— Я не понял, мы с тобой договорились, что ты меня дверью не пришибешь или как?

— деловито уточнил этот невыносимый тип, вызывая детское желание действительно со всей дури садануть ему по носу дверью. Боже, она приличная девушка, откуда в ней появляются эти садистские наклонности и кровожадность?

— Дверью не пришибу, — мрачно пообещала Элла.

— И я уйду на своих двоих и даже без синяков? — продолжал торговаться Матвей.

— Рокотов, у тебя две минуты, пока я не передумала, — сообщила девушка. — Иначе ты не то что отсюда не уйдешь, ты сюда подойти не сможешь.

— Понял, осознал, уже бегу, не нервничай, тебе вредно, — с этими словами Рокотов бросил трубку, заставляя Эллу с силой сжать в руке несчастный телефон.

— Рокотов, ты совсем бессмертный, что ли? — у самой себя поинтересовалась девушка, поглядывая в окно. Ну конечно! Не зря чей-то ржач на фоне казался таким знакомым. Из внедорожника выползли сам блондин и ее закадычный дружок. Нет, она, конечно, подозревала, что они спелись, но не до такой же степени, чтобы Матвей поперся потом жаловаться к Верещагину. Хотя где, как не там, он может найти понимания на тему того, какая она, Элла, вредная и нехорошая?

Нет, она не кровожадная. Совсем. Но побить хотелось уже не только Матвея, да и вообще… Не нравится ей их сговор.

Звонок в дверь не дал ей сполна проанализировать причины собственного возмущения. Пришлось идти открывать. Сама же позвала. Сама пообещала, что откроет. И вообще, Злату сейчас разбудит, слон в посудной лавке!

«Слон» не особо-то и шумел, но разве это аргумент для раздраженной девушки?

— Тише ты, — прошипела Элла, открывая дверь. — Ребенок проснется, и…

Кто еще бы дал ей договорить! Рокотов явно претендовал на звание небожителя. Или кто там еще бессмертным является? Потому как эта зараза белобрысая просто взяла и с порога резко ее поцеловала. Элла оттолкнула его и отступила на шаг.

— Рокотов, ты вообще нормальный?

— Я не виноват, что начать разговор таким образом — единственный способ, чтобы ты со мной не поругался, — вдруг широко улыбнулся Матвей.

Элла сделала глубокий вдох, чтобы высказать все, что думает о его способах начала беседы, но он опять ее опередил, приложив палец к ее губам:

— Элла, я не хочу с тобой ссориться, честно. Да, у нас получается все как-то по- дурацки, не нормально, не по-человечески. Но мне все нравится, — неожиданно затараторил парень, словно боясь, что она не даст ему высказаться. — И, да, многого я не то, что тебе, я самому себе объяснить не могу. Но меня бесит каждый раз, когда ты намекаешь, что я посторонний. И я хочу и могу помочь. Не гони меня больше, а? — и карие глаза тут приобрели жалобное выражение. Как у Златки, которая хочет новую куклу.

Только потом додумался отпустить руку, чтобы она могла хоть что-то сказать. Еще бы она знала, что. Потому что его тирада привела ее в такое смятение, что единственная связная и умная фраза прозвучала с ноткой обречения:

— Рокотов, ты мазохист, что ли?

Тот удивленно хлопнул глазами:

— Это все, что ты сейчас услышала?