Стыдобище!
Дрянная девчонка! Всю душу ему наизнанку вывернула! Мозг сломала. По гордости потопталась красивыми ножками в грязных кроссовках.
И Йен хорош! Молча наблюдал за его унижением, наверное, ещё и мысленно посмеивался.
Тибер был в ярости. Жаждал швыряться тяжёлыми предметами и размазывать хвостатых предателей по стенам. Кулаки чесались перед встречей с одной наглой физиономией. В хижине было довольно темно и, по мнению Тибера, не хватало фонарей. Их он с удовольствием и вручил Йену. Яркие, сине-фиолетовые, на пол-лица.
Удивительно, но на Таю волк был зол в гораздо меньшей степени. Сердился, но как-то вяло, не по-настоящему, скорее, для проформы. Когда дверь открылась и на пороге показалась их взволнованная истинная, он уже успел выпустить пар и теперь думал только о том, что вот она, его Эке Ин, желанная, близкая, осталось протянуть руку и взять.
Между ними уже столько всего было, интимного, неприличного, но тогда Тибер считал «Тейта» парнем и старался лишний раз его не касаться. Во время близости закрывал глаза, следил за тем, чтобы не оголить слишком много чужого тела, не смутить себя созерцанием мужских «прелестей». Он так часто трогал Таю за зад, при этом совершенно не мог вспомнить, как этот зад выглядит.
«Непорядок», — думал Тибер.
Уединись они с девчонкой сейчас, их близость имела бы совсем другой вкус. Он бы не сдерживался, отпустил себя на волю, ласкал, смотрел, впитывал её красоту и женственность. Брал бы Таю снова и снова нормальным, человеческим способом и не чувствовал себя извращенцем.
— Злишься? — спросила у него эта глупышка.
— Восхищаюсь, — ответил он и понял с ошеломительной ясностью: влюбился. Окончательно и бесповоротно. Не в Эке Ин, запах которой в любом случае вскружил бы ему голову. В Таю, умную бесстрашную безбашенную девчонку, способную обвести вокруг пальца двоих матёрых волков, поставить их на колени.
Не о такой ли женщине он мечтал всю жизнь?
— Теперь, когда ты сорвал на мне злость и успокоился, — сказал Йен, потирая разбитую челюсть, — нам надо кое-что обсудить.
Глава 43
Предстоящий разговор пугал. Позиция Йена была мне известна, Тибер же оставался тёмной лошадкой, и о его намерениях я могла только догадываться. Что он решит? Захочет ли отдать Эке Ин стае? Что победит — ревность или чувство долга? Старший волк ещё тот собственник, но предать собратьев, бросить вызов клану, навлечь на себя гнев Серой Триады — одной из самых могущественных преступных группировок не каждый отважится. Достаточно ли любовь Тибера сильна? Насколько тесная у него связь со стаей? Кто для него важнее — я или они? Сотни вопросов, на которые я вскоре получу ответы. Конечно же, у меня дрожали руки, а ещё колени и всё то, что должно трястись от сильного волнения.
Йен тоже нервничал. Это было видно по его напряжённым плечам и неестественно прямой спине. По лицу Тибера прочитать эмоции было невозможно. Минуту назад он с наслаждением ласкал под кофтой мою грудь и казался умиротворённым, а сейчас закрылся, словно отгородился стеной. Особенно пугало то, как он отводил взгляд, стараясь не смотреть в нашу сторону. И сжимал кулаки.
Мы устроились в комнате, где я ночевала, слишком тесной для троих. Двое здоровенных волков, казалось, заняли собой всё пространство, хотя, подозреваю, дело было не в размерах помещения и не в высоте потолка: назревал серьёзный разговор, решалась моя участь — разумеется, мне не хватало воздуха.
Первым тишину нарушил Йен, он не стал ходить вокруг да около, а сразу бросился с места в карьер:
— Что ты собираешься делать?
Обращался он, естественно, к брату и вопрос задал, надо заметить, отличный, именно тот, который волновал меня больше всего. Как Тибер хотел распорядиться полученной информацией?
В ожидании ответа я впилась ногтями в мякоть ладоней до кровавых лунок. Стиснула челюсти так, что разжать их можно было только домкратом. Чем дольше Тибер молчал, тем сильнее хмурился Йен и отчаяннее колотилось моё сердце.